Багровое пепелище

Майор Снитко, обычно сдержанный, никак не мог подобрать слова и даже беседу не стал продолжать в доме, ставшем временной казармой для офицерского личного состава.

Улица их встретила холодным ноябрьским воздухом, земля уже была припорошена первым снежком, лужи застыли под стеклом льда. В другое время Глеб Шубин долго и с наслаждением вдыхал бы запахи, которые становились особо острыми в морозном воздухе. Аромат свежего хлеба, натопленной бани, запаха животных из сарая, где пряталась от первых холодов скотина. Только эти запахи остались у него глубоко в памяти; уже три года, как капитан сталкивался только с жуткими смрадными запахами войны: гарью выстрелов, тошнотворным ароматом разлагающихся тел, смесью раскаленного металла и пороховых газов – запахами смерти, которую разносила армия Гитлера по его Родине. Третий год капитан Шубин служил во фронтовой разведке Красной армии, собирал сведения на территории противника, ходил к немцам, брал «языков», помогал действовать партизанским отрядам, оказывал помощь в планировании контрнаступления командирам штаба. В его личном деле уже накопились наградные листы и грамоты, а такой ценный кадр не мог пройти мимо внимания разведывательного отделения. Оттуда поступила докладная записка с запросом на капитана Глеба Шубина для перевода его в постоянный личный состав подразделения. Еще сегодня майор Снитко составлял на капитана блестящую характеристику, отметив, что Шубин за три года войны сделал большие успехи в изучении немецкого языка, освоил взрывное дело. Но теперь готов был накричать на своего протеже, который вдруг заупрямился на, казалось бы, пустом месте.

Мужчины прошли мимо изломанной во время боев изгороди с сотнями отметок от пуль немецкого оружия, свернули к черным руинам – окраине села Громовка, где расположилась их дивизия. В ноздри ударил смрад уже остывшего пожарища – от добротных домов и срубов остались одни головешки и куча золы. Здесь майор Снитко наконец остановился, чиркнул спичкой, закуривая самокрутку. Сладковатый дым поплыл по воздуху, смешался с палью, но Михаил вдруг резко притушил самокрутку. Впился пальцами в старенький ватник, в котором вышел Глеб, тихо и резко спросил:

– Ты что, испугался, капитан? Думаешь, не потянешь? Ты не сомневайся, не смотри, что ты обычный фронтовик. Был обычным, а теперь герой, по-немецки шпрехаешь, столько секреток провел. Таким, как ты, прямая дорога в разведку, не фронтовую, а где можно немца к ногтю прижать.