Князь Серебряный. Повесть времен Иоанна Грозного

1818

Царь завел странное, нехристианское по духу учреждение, а фавориты его подобрались из угодливых, нравственно ничтожных личностей, легко идущих на подлые дела. Таков князь Афанасий Вяземский, обласканный в опричнине антагонист главного героя. Негодяй и злодей, Вяземский, потакая своей нечистой страсти, ищет брака с Еленой, готов принудить ее, не считаясь ни с обычаем, ни со скверным приемом со стороны самой девушки.

Над ним в конечном итоге совершается нечто вроде Божьего суда. Кажется, само небо снимает Вяземского с доски сюжета, когда чаша гнева Господня переполняется.

Бог у Алексея Константиновича Толстого всегда рядом с людьми, Он все видит, все понимает и властно вмешивается в судьбы.

Но… исправить уже ничего нельзя. Для Елены остается единственный чистый и честный выход – иноческий постриг. Выход совершенно русский, не характерный для европейского исторического романа, – и эту русскость отлично понимают, вернее, отлично чувствуют современники А. К. Толстого. Вот только печален этот русский выход.

Чистота, выходит, осталась лишь в стенах обителей монашеских, мир же слишком загрязнен диковинным злом опричнины.

А для Никиты Романовича тоже остается только один чистый и честный выход – смерть за отечество. Он гибнет в сече с татарами, и с ним кладет головы вся его дружина. Тоже выход очень русский. Но…

Грустно.

Ключевая в сцена в книге – прощание Никиты Романовича и Елены Дмитриевны друг с другом. Она – уже инокиня Евдокия, вдова нелюбимого мужа, благородно защитившего ее от Вяземского, когда Серебряный не имел возможности защищать девушку.

Он… человек страдающий, смятенный. Оба полны любви. Но этой любви выхода на земле нет, разве только на небе:

«– Прости, Елена! – вскричал он, падая ниц и кланяясь ей в ноги, – прости навсегда! Дай Господь забыть мне, что могли мы быть счастливы!

– Нет, Никита Романыч, – сказала грустно Елена, – счастья нам не было написано. Кровь Дружины Андреича[1 - Дружина Андреевич Морозов, покойный супруг Елены Дмитриевны.

] была бы между счастьем и нами. За меня он пошел под опалу, я же погрешила против него, я виновница его смерти! Нет, Никита Романыч, мы не могли быть счастливы. Да и кто теперь счастлив?

– Да, – повторил Серебряный, – кто теперь счастлив! Не милостив Господь ко святой Руси; а все же не думал я, что нам заживо придется разлучиться навеки!

– Не навеки, Никита Романыч, – улыбнулась грустно Елена, – а только здесь, в этой жизни. Так должно было быть.