Город Красной долины

«И ты туда же», подумал тот и опять поймал себя на том, что забыл имя торговца. «Сейчас начнётся», признался себе Гумо и набрал полную грудь воздуха. Руки затряслись то ли от страха, то от нарастающей злости.

– Слушай! – сказал Гумо как можно более развязно, но предательски высоким, будто детским, голосом. – Сейчас я тебе расскажу, кто что жрёт…

******

– Ну больно же! – Гумо отдёрнул руку и с ненавистью посмотрел на бабку. Та терпеливо подняла упавшую траву и целилась в его руку опять. Бабка лечить любила.

– Ты бы лучше дрался меньше! Ишь какой! Как шкуру свою рвать, так первый. А как мясо нормально донести, да по хозяйству работать – так…

– Ну хватит уже, бабка! – Гумо почти трясло – бабка его нервировала. Она об этом знала, и делала будто ещё назло. К тому же, было неловко перед хозяином. Тот сидел у окна, глядя на озеро, Гумо покосился на него. – А мяса я ещё принесу. Сколько надо?

– Прыткий какой. Мяса он принесёт. Сначала свое нарасти – вон как разодрал.

Бабка собрала свои корешки с листьями и вышла.

Гумо пару минут ещё раз рассматривал и ощупывал свои раны: здесь ударил Бек – первым, как обычно. Удалось увернуться, поэтому на щеке остались только царапины и небольшая припухлость, а в боку болит от того детины, что стоял справа, это он свалил Гумо и начал бить ногами. Бабка сказала, что сломано ребро. Остальная куча царапин и синяков неизвестно от кого.

Первым заговорить Гумо не решался, но и время тянуть уже больше не мог. В очередной раз осмотрев раны, он собрался с духом.

Нацелившись глазами в проём двери и сделав взгляд как можно отстранённее, начал.

– Болит…

Хозяин не шелохнулся. Он мог сидеть на этом месте долго, размышляя о своем. Внутри Гумо поднялась волна недовольства. Захотелось выпалить ему всё, что думает. Что дети пропадают не просто так, что молчание хозяина вместе с его ежедневными прогулками незнамо куда очень на этом фоне подозрительны, что встречи с детьми эти его дурацкие, что дождя уже не было долго, и в городе даже это готовы на него повесить.

А Гумо за это отдуваться, потому как хозяину в лицо никто в городе, даже десятитысячник, ничего сказать не могут. Вскоре, едва родившись, эта неприятная волна злости быстро спала.

– А правда, что там, откуда вы, никто не болеет?

Вторая попытка оказалась успешнее. Хозяин посмотрел на Гумо, улыбнулся и покачал головой отрицательно.

– Не правда, Гумо. Я же тебе уже рассказывал, а ты веришь болтовне на базаре.