Доступ к телу

Александр Ильич тяжело вздохнул, словно набирал воздуха для погружения в воду, и махнул рукой:

– Запускайте.

Фоня вошел вразвалочку. Он передвигался на четырех конечностях, странно приплясывая, виляя бедрами и раскачиваясь из стороны в сторону. Оглядев помещение, человекообразный самец тут же направился к тарелкам, замер возле них. Его морда выразила человеческое недоумение. Не поверив глазам, потыкал пальцем передней лапы свою пустую тарелку. Затем лапа потянулась к бананам, что лежали на тарелке Норы.

Не дотронувшись до них, Фоня оскалился, прижал нос к стеклу, апеллируя к Бородину и его помощникам. Не добившись реакции, забарабанил по стеклу, лег на спину и завыл. Выл долго. Поднявшись, снова подскочил к тарелкам, схватил свою пустую, и в яростном порыве швырнул ее об пол. Посудина с грохотом покатилась в угол. Тарелка с бананами оставалась нетронута, хотя схватить бананы Норы примату ничто не мешало. Однако зверь к тарелке подруги не прикоснулся. Срывал зло на других предметах – содрал качели, раздолбал табуретку, разгрыз резиновый мяч. Проделав все это, уселся на пол, спиной к наблюдавшим за ним людям. Весь его облик выражал гнев и обиду.

Через десять минут Александр Ильич разрешил заманить шимпанзе в соседнее помещение и накормить. Что и было исполнено. Катя Суркова переложила бананы из тарелки Норы в тарелку Фони. Александр Ильич продолжал сидеть в кресле. Его бледное лицо покрылось испариной. Он протер лоб платком и велел запускать Нору.

Самка вошла в вольер, едва опираясь на передние лапы.

Совершила променад вдоль стеклянной стены, гортанно приветствуя сотрудников лаборатории. Покончив с приветствием, присела возле тарелок. Морда примата выразила озадаченное изумление. Не такое, как у ее супруга – возмущенно-негодующее, а скромнее. Нора по-женски удивилась. Столь красноречивая мимика, отразившая чувства обезьяны, в другое время заставила бы участников эксперимента расхохотаться. Но смеха не последовало. Опыт продолжался, и хоть первая его часть прошла успешно, расслабляться никто не думал. Нора уселась возле тарелки Фони и слегка подвинула ее ближе к своей. Но тут же, словно устыдившись поступка, отодвинула бананы назад, еще дальше, чем они находились до этого. Следующий ее жест едва не заставил Бородина прослезиться. Нора взяла свою пустую тарелку и поднесла ее к стеклу. Обезьяна недвусмысленно давала понять людям, что с ней поступили несправедливо.

– Десять минут прошло, – напомнил Дружников.