Годы жизни. В гуще двадцатого века

– Ты не пужайся, хозяйка, – сказал, обращаясь к маме, один из милиционеров. – Приедеть старая, сдасть свои доллары, и хозяина отпустять.

Бабушку срочно вызвали. Она приехала, отдала имеющиеся у нее доллары, и папа через три дня вернулся домой.

Этот эпизод навсегда остался в моей детской памяти. Как и последующие голодные предвоенные годы с их ночными очередями за хлебом, очередями у входа в раймаг, когда туда завозили что-то из одежды или обуви.

Я тогда был еще достаточно мал, чтобы переживать эти трудности.

А вот мои сёстры Рита с Евой – девочки, да и постарше меня, обе были симпатичные; им, конечно, хотелось получше одеваться, приличней выглядеть.

Рита вызывала особый интерес у мужской половины города.

Помню, в гости к нам напросился Семен Каган – высокий, интересный молодой человек. Он хорошо играл на скрипке. Рита ему нравилась. И вот он пришел знакомиться. Но Рите он почему-то не нравился и она, прикинувшись больной, запершись в комнате, оттуда не выходила.

Сценка, скажем прямо, была неприятная.

Гость, по просьбе мамы, поиграв на скрипке, ушел, как говорится, не солоно хлебавши.

А Риту родители решили отправить в Москву. Там она окончила курсы и стала работать лаборанткой в каком-то учреждении, живя несколько лет у наших добрейших великодушных родственников – вначале у тети Сони, потом у тети Жени.

Вскоре затем она вышла замуж за Илюшу – мстиславского парня, с которым была знакома с детства. Он в ту пору работал в Управлении Главного технолога на шарикоподшипниковом заводе. В Москве у него была маленькая однокомнатная квартира без удобств, с печным отоплением. Во дворе, как и у других жильцов дома, был небольшой сарай, где хранились дрова. Туалет, на дверях которого висел маленький замочек, находился как раз под окнами Научно-исследовательского института мясной и молочной промышленности.

Когда в 1944 году я учился в артиллерийской спецшколе в Москве и жил у Риты, я всегда стеснялся входить в туалет. Всякий раз кожей чувствовал на себе нахальные улыбки молодых ученых мужей, стоявших у окна и смотревших, как я ковыряюсь в замочке.

Порой по утрам, когда было время, я совершал пробежки до Рижского вокзала, чтобы посетить там санитарные апартаменты.

Но все это было много позже. А в 30-х годах Рита с Илюшей, а позже с Софочкой приезжали на лето к нам, в Мстиславль.

До сих пор помню вкус «Раковых шеек», которые они привозили.