Контрабандисты

– А я хотел у тебя спросить. Здравия желаю… Пришел, дверь не закрыта, Феликс Эдмундович посередине комнаты, носом в пол…

– А Купороса не видел?

– Нет… Думал, он под столом похоронен, но нет… К сожалению.

– Уполз, гнида…

– И не говори. Хорошего человека точно бы раздавило, а этого…

Зазвонил местный телефон. Потапов лениво потянулся его взять.

– Меня нет!.. – заорал капитан и отчаянно замахал руками.

– Алле… Его нет, Лидия Петровна… Не знаю… Может, у женщины какой-нибудь опять…

– Дай сюда.

 – Огурцов вырвал у лейтенанта трубку, но опоздал – на том конце провода уже никого не было. Он поднес к носу ухмыляющегося коллеги кулак и начал хмуро набирать лабораторию.

– Какой-то ты злой сегодня, Валеро. – Лейтенант откинулся на спинку стула. – И Купорос, чувствую, тоже твоя работа.

– Ну вот, хреном тебя по башке. – Огурцов знал, что если у Лидочки занято, то это надолго, но продолжил набирать ее номер. – Ты, Потап, молодой еще, а борзый уже, как…

– Парфенова, – ответили с того конца провода.

– Алле, Лидок, что-то еще? Потапыч сказал, что ты звонила…

– Да, Валера, делаю отчет и вспомнила, что забыла тебе сказать, что бумаги во внутреннем кармане, которые лежали вместе с паспортом, – это пять полусотенных купюр, и с ними упаковка от банковской пачки. Удалось даже восстановить номер отделения сберкассы – 114 в Ленинском районе. Вот. А еще я вспомнила, что вчера ко мне приходила соседка насчет Муси…

– Спасибо, Лидочка. Ты мне очень помогла, – перебил ее капитан, ему хотелось поскорее покинуть место преступления, и слушать ее истории – не было времени.

 – Завтра расскажешь, а сейчас, извини, мне нужно бежать.

Он положил трубку и выскочил из кабинета.

3

Отец умирал еще месяц, но Эдуард больше к нему не приходил – не звали, и сам не рвался. Отец, возможно, был бы не прочь пообщаться с сыном в свои последние дни, но мать возражала. Она колола умирающего опиумом и опасалась, как бы сыночек не узнал про это, случайно не попробовал и не стал бы наркоманом.

Этого ей только не хватало. Эдуард спрашивал ее пару раз, как у отца дела, она отвечала, что все нормально, и на этом разговор заканчивался. Старик свою миссию выполнил, и сейчас интересовал его мало. Все мысли новоиспеченного миллионера были поглощены привалившим богатством и как его конвертировать в шикарную жизнь. В Союзе превратить ворованные произведения в деньги, конечно же, было невозможно, но он об этом и не думал.