Воскресенье. Книга вторая

***

Выбежав из дома, смертельно перепуганная девушка угодила в объятия Сухова.

– Опусти пистолет, – спокойно сказала женщина с собранными в пучок рыжими волосами, – оставь ее, Давыдов, – она подняла пистолет и прицелилась в полковника. – Опусти пистолет, я сказала.

–Ха-ха, как вы все разыгрываете, я не могу, – целясь то в парня с девушкой, то в женщину, проговорил Вячеслав Анатольевич.

– Остановись, Слава, – нервно произнесла женщина, у нее тряслись руки, – покончим с этим. Это наше дело. Отпусти их.

– Да, пожалуйста. Пошли вон отсюда! – Выстрелил в воздух полковник, и Женя с Олегом кинулись за ближайшее дерево. – Ну, давай, говори. Я тебя слушаю.

Женщина молчала. Пистолет в ее руках дрожал и было видно, что она не сможет выстрелить. Жадно хватая ртом воздух, она попыталась нажать на курок, когда на горизонте возник милицейский «Москвич».

– Я не мог поступить иначе! – Крикнул срывающимся голосом Давыдов, бросаясь к чаще. – Меня заставили, понимаешь?! – Мгновение, и полковник исчез в глухом лесу.

Выронив оружие из рук и упав на колени, женщина горько зарыдала.

– Ну, что же ты, ну, мы же договаривались, – кинулся к ней Золотов, выскочив из машины.

– Вася, я не смогла! – Отчаянно крикнула женщина, содрогаясь в рыданиях. – Я не смогла, это же все он, Вася, я так этого ждала! – Плакала она, повернувшись к дому.

– Ты не виновата, – обнял женщину майор, опустившись перед ней на колени.

Женя на негнущихся ногах вышла из–за дерева и присела перед крыльцом.

Силы окончательно покинули ее от пережитого страха.

– Женя… – позвала ее женщина, – Женя, правда?

– Я… Да, – слабым голосом ответила девушка, – мы ведь с вами не знакомы?

– Нет, но нам необходимо познакомиться. Моя знакомая, Нина Иванова, сказала, что вы ищите мой адрес, там было какое–то письмо…

– Подождите, вы… – прикрыла лоб ладонью девушка, округлив глаза.

– Да, – кивнула женщина, утирая слезы, – я Ангелина Портнова. И, мне кажется, нам есть о чем поговорить, правда, Женя?

***

Где–то, вдалеке, послышался шум приближающегося поезда, за кронами деревьев всходило солнце.

На спящий город двигался рассвет: северный, холодный, окутывающий в легкую шаль, дымку, будто бы соединяясь с тобой в одно целое.

Женя молча шла к дому и лишь изредка поглядывала на дорогу. В ее голове все еще звучал голос женщины, слова Давыдова и последние дни ее жизни, спутавшиеся в грандиозный клубок невиданных ранее злоключений.