Унденский лебедь

Моя краса со мной до смерти:

Не прикасайся, лицемерье,

Пера средь часа круговерти;

Не к лику мне твое творенье.

Пусть эта песнь в глуши Ундена –

Надежд лишь призрак пируэта:

Восславлюсь миру я однажды

Строфой великого поэта!"

«Веянья преданности друг»

(Полине Гёбль и женам декабристов)

Стиха трагичная персона,

Веянья преданности друг:

Слагаю памятник с фасона

Я верных стойкости подруг;

Не леденея на морозе,

С сердец хрустального бокала

Высокой чести данью оземь

Кровь благородная стекала.

Я помню, не предавши тленью,

Что Вашу поступь, Вашу прядь;

И передам сим поколенью

Деянья благородства пядь.

Голубка модного салона,

Острог читинский Вам – супруг:

Нам не узрелась с небосклона

Звезда пленительная вдруг;

Не Ваши ль слезы – нам проклятье:

Убогим, малодушным суд,

Сменившая роскошья платье

На увертюру смрадных руд?

Прости, голубка, мне – потомку –

Дрейфловый профиль и анфас;

Что я – мужчина лишь поскольку…

Но скольким недостоин Вас.

«Поэты северных широт»

(узникам совести)

Честолюбив! При всём при этом

Желал я легких рифм поэтам:

Вольтер нутром он аль Марат,

Поэт поэту всё же – брат!

Стихов невзрачных не бывает,

Бывают чёрствые сердца:

Не тот, кто пишет, а читает –

Являет истинность лица;

Элита редкостных пород –

Поэты северных широт!

Под гнётом зла тысячелетий

Лишь проницательнее эти:

И тех великие умы –

Творенье горестной судьбы;

Не те ли – светлая дорога

В веках для тёмного народа? –

И честь, и совесть, и свобода!

Не те ль проводники восхода

Сиянья призрачных надежд

На крах всевластия невежд?

Как безысходно их проклятье:

Тех ценность в тюрьмах, не в карате!

Тех дар ничтожен средь орды,

Чьи представители – рабы;

Слепы, грубы, глупы, немы:

Не свет кумир им, гнусность тьмы!

Но вы – что братья – не мельчайте

В угоду мерзостных смотрин!

Тем память тех не оскверняйте,

Кто рвал оковы паутин

Бесчестья времени и люда,

Где имя каждому – Иуда,

Награда коим – эшафот:

Поэтов северных широт.

«Осень моросью целует»

(Москве)

По Пречистинке пройду я

Пасынком седой Москве;

Внеурочно, без раздумья

Вновь любим сырой тоске.