«Прогрессоры» Сталина и Гитлера. Даешь Шамбалу!

«Прогрессоры» Сталина и Гитлера. Даешь Шамбалу!

Андрей Михайлович Буровский

В этой альтернативной истории раввин Адольф Гитлер дружески беседует с православным монахом Иосифом Джугашвили. Здесь не было ни Второй Мировой войны, ни лагерей смерти, ни ужасов Холокоста. Здесь человечество избежало кровавого ада XX века. Как такое стало возможным? Благодаря кому Россия и весь мир обрели светлое прошлое? Кто вправил вывих истории и переписал ее набело, с чистого листа? Два человека – русский и немец, коммунист и нацист, когда-то бывшие заклятыми врагами, но отрекшиеся от прежней веры, прежней ненависти и прежних вождей ради светлого будущего и ставшие братьями по оружию.

Они прорвутся в легендарную Шамбалу и обратят древнюю святую мудрость против кроваво-красной магии СССР и оккультного Рейха! Они станут «прогрессорами» Нового мира! Они подарят человечеству альтернативу, в которой возможна дружеская беседа ребе Адольфа и отца Иосифа!

Первый фантастический боевик самого «неполиткорректного» историка! Новая серия сенсационной военно-исторической фантастики, нарушающей все запреты! Самые острые темы, самые вызывающие сюжеты, самые невероятные альтернативы!

Андрей Буровский

«Прогрессоры» Сталина и Гитлера.

Даешь Шамбалу!

В книге использованы стихи Льва Озерова, Вадима Стеанцова, Николая Гумилева, Павла Когана, Иосифа Сталина, Бориса Лапина, Сергея Гультова, Арсения Несмелова, а также и свои собственные. И безымянные народные частушки.

Все персонажи книги злонамеренно выдуманы автором.

Всякая попытка увидеть в них настоящих исторических деятелей преследуется по закону.

Автор благодарит своих друзей —

– за помощь в работе над книгой.

Говорят погибшие. Без точек

И без запятых. Почти без слов.

Если человек не готов рисковать жизнью ради своих убеждений, то либо эти убеждения, либо этот человек ничего не стоят.

    Эзра Паунд

Из концлагерей. Из одиночек.

Из горящих яростно домов.

Говорят погибшие. Тетради.

Письма. Завещанья.

Дневники.

На кирпичной на шершавой глади

Росчерк торопящейся руки.

На промозглых нарах железякой,

На стекле осколками стекла,

Струйкой крови на полу барака

Расписалась жизнь – пока была.

    Л. Озеров

Пролог

Бледное небо слабо желтело на востоке – там, где обозначилась шоколадно-коричневая, низкая земля Палестины. Море было еще темно-маслянистое, таинственное. Только за кормой сверкали бесчисленными пузырями легкие убегающие струи.