Сильнее боли

Сильнее боли

Андрей Буторин

Фантастический триллер, детектив, любовная драма – это все о романе Андрея Буторина «Сильнее боли». И в то же время ни первое, ни второе, ни третье. Просто жили-были двое одиноких людей – Тарас и Галина, и был кто-то еще, глубоко безразличный к их судьбам, но трепетно жаждущий встречи двух этих людей.

Андрей Буторин

Сильнее боли

Выражаю искреннюю благодарность мурманскому психологу Марине Табейкиной за помощь в проработке психологической сюжетной линии, а также моей коллеге Юлии Сысоевой за ценные замечания и советы.

Моим сестренкам – родной и двоюродным – посвящается

Что же выходит – и пробовать нечего,

Перед туманом ничто человек?

Но от тепла, от тепла человечьего

Даже туман поднимается вверх.

    В. С. Высоцкий

В голове не осталось мыслей, только обрывки картинок и звуков. Сначала он увидел вращающееся небо, потом кувыркающуюся землю. Земля была далеко внизу, но стремительно приближалась. Потом он услышал вой. Страшный, ни на что не похожий вой, который не могло издавать ни одно живое существо.

Затем пришла темнота. И боль. Жуткая боль во всем теле, в каждой его клетке. И это тело больше не слушалось его, только болело, болело, болело…

Потом боль медленно, выливаясь, словно кровь из разорванных вен и артерий, покинула его. Осталась одна лишь тьма. Вой тоже исчез, когда пришла боль, а может быть, даже чуть раньше… Неважно, ведь вой – это всего лишь звук, каким бы страшным он ни казался. Боль куда сильнее звуков, а первенство всегда остается за сильным. Победителю – почет и внимание, вся добыча его; остальные – аутсайдеры, о них нужно забыть, не обращать внимания, не тратить на них силы, которых и так почти не осталось. Но и победители когда-то оказываются побежденными. Вот сдалась и боль. Однако тьма недолго упивалась победой. Она никуда не делась, но не была уже единственной на победном Олимпе. К ней добавилась музыка, а потому и сама темнота не казалась уже абсолютно темной.

Впрочем, музыка тоже могла называться таковой лишь условно. Звучали аккорды. Протяжные, долгие. И в них странным образом уживались как непередаваемый диссонанс, так и обворожительно-притягательная сила. Хотелось слушать эту музыку бесконечно, и вместе с тем она пугала настолько, что хотелось скорее умереть, потому что звуки эти обещали тоже гибель, только мучительную, долгую и ужасающую своей непонятностью.

Затем появились глаза. Тьма, аккорды какофонии смерти и глаза.