Человек со многими голосами

«Молоту» в виде тягача понадобилось несколько больше времени, чтобы переместиться и зависнуть над «наковальней».

– Хороший ход, – одобрил первый стражник, не оборачиваясь. – Однако с чего ты взял, что мы не способны на самопожертвование?

– Да, – с некоторой обидой поддакнул второй. – Какого черта ты плохо о нас думаешь?

– Но тогда северный проход останется неохраняемым, не так ли? – осмелился предположить Ролло.

– Далеко пойдет, – сказал второй стражник первому.

– Ну, не дальше городского кладбища, – философски заметил тот.

– А какое у нас кладбище… м-м-м… – мечтательно поведал второй стражник. – Пальчики оближешь.

– Несомненно, оно является главной здешней достопримечательностью, – убежденно сказал Ролло. – Первое, что я делаю в любом городе, это посещаю кладбище.

– Знаешь, а он мне нравится, – сообщил первый стражник своему пупку. – Мерзавец, конечно, но он мне нравится. Надо его пропустить. И послушать, что будет.

– Я бы сказал, что он продержится месяц, – пробулькал пупок.

– Хочешь пари?

– Принято.

Стражник ткнулся головой себе в пах, обладая, очевидно, изрядной гибкостью. Когда он выпрямил спину, Ролло увидел в зеркале, что на лбу у стражника осталась дымящаяся отметина. Кроме утробной вони, появился еще и запах жареного.

– Следи за тенями, торговец будущим, – посоветовал второй стражник. – Месяц – это тебе не шутки.

– Проходи, – разрешил первый стражник. – Сначала прямо. Потом свернешь. Осторожней на кладбище. Сегодня падают метеориты.

Напоследок Ролло обернулся:

– Вот тебе мое предсказание. Ты умрешь.

– Ха! Это я и так знаю. Ты что, мать твою, издеваешься?

– Если бы ты это знал, то не жил бы так, как живешь сейчас.

– Да кто такой, чтобы учить меня жить?!

– А я и не учу. Я всего лишь сделал тебе подарок, который не стоит и плевка. Поэтому он поистине бесценен.

– Катись ты со своим подарком куда подальше!

Ролло произнес голосом, позаимствованным в одном провинциальном театре:

– Запомни эту минуту. Однажды ты вспомнишь ее с дрожью ужаса. Ты скажешь себе: была ночь, когда я увидел весь мир в луче истины. Я мог его обрести, я мог себя изменить. Но я не сделал ни того, ни другого. Я выбрал тьму неведения, и холод одиночества, и судьбу изгнанника, и смерть без прощения.