Фазерботы

Советую тебе валить любым способом, который сочтешь нужным, иначе ноги переломаем, а то и хуже». Снова удар следом сдавленный стон.

Сержант загнул третий палец и распахнул дверь. Словно шухер на стреме, пискнули петли. Фаза шагнул к раковине, повернул вентиль на кране. Тонкой струей полилась вода. Звуки за стеной стихли.

– Кто там? – из «сральни» послышался громкий шепот.

Сержант набрал в пригоршню воды, плеснул на лицо, проговорил, сипя и отдуваясь:

– Я это. Сон – говно, одни жмуры.

В тему со стороны гнилого леса донесся протяжный, с клокотанием вой, переходящий на визг и хохот.

– Иди глянь, кто там, – снова шепот.

Отражаясь от кафеля, по стене запрыгал луч фонаря. Седой остановился у склонившегося над раковиной стрелка, открыл рот для вопроса, как тот вдруг повернулся. Яркий луч резанул по глазам. Ослепленный блатарь, сощурился, поднял руку:

– Ты свет…

Он недоговорил. Сержант бил в неподвижную физиономию все равно, что по груше. В подбородок саданул так, что Седого развернуло.

Он не успел вскрикнуть, на ватных ногах пошел винтом вниз. Фаза подхватил тело, поволок к заколоченному окну. Сланцы слетели с босых ног блатаря, мозолистые пятки  заскользили по плитке.

– Эй, – послышался громкий шепот из-за стены, – Ты чего там, провалился?

Ответом ему была тишина.

– Стой здесь, – угрожающие предупреждение кому-то, затем тапочки захлопали по голым стопам.

Вырубить Раму ни с первого, ни со второго удара Фаза не рассчитывал. Мозгов в  голове у амбала с кукиш и те желейные.

Но все равно, с ним одним как-нибудь справится. Мысленно отсалютовал Всесоздателю, что первым прислал блатаря.

Удар в челюсть обескуражил верзилу, колено в пах согнуло пополам, подножка повалила на пол, а удушающий со спины завершил спарринг в одну калитку. Рама хрипел, выкатывал глаза, брызгал слюной, пытался вывернуться, разжать зажим. В какой-то момент веки его затрепетали, сопротивление стало ослабевать, а глаза закатываться.

– Вы, уроды, – зло зашипел Фаза, напрягаясь и багровея, – решили, что лучше знать, с кем в зону ходить? Не много ли на себя берете, ванилины гребаные? – он ослабил зажим, давая возможность качку дослушать мысль, – я вас, дуболомов, научу…

– Отпусти, – захрипел Рама, обеими руками цепляясь за мускулистое предплечье, которое сдавливало горло подобно петле на виселице, – я поня-я-л…л.

Спецназовец обмяк, его безвольная кисть стукнулась костяшками о кафель.