Нуманция

Центурион Марций поудобнее перехватил рукоять короткого меча – гладиуса, – направился в кабинет хозяина дома. По пути зашел еще в две комнаты, никого там не было, лишь шторы смежных комнат дрожали, может быть, от сквозняка. В кабинете он замер, тут тоже дрожала огромная штора на всю стену, но сквозняка не было. Подошел и встал рядом. Штора дрогнула, и римлянин сделал шаг влево, занося руку с мечом на уровень горла. Прислушался. Почему ему вдруг показалось, что это не мужчина? Опустил руку с мечом чуть ниже… Женщина, подросток?

Штора снова дрогнула.

– Стой! Или я убью тебя… не глядя…

Уловил выдох из легких, несмотря на шум и крики с улицы. Рывком отдернул штору и выбросил руку с мечом. Лезвие замерло в двух пальцах от девичьей шеи чуть ниже подбородка.

Девчонка!

Он глядел на нее сверху, в бледное испуганное лицо, огромные тёмные глаза, распахнутые губы. Оглядел ее одежду – рабыня! – полотняная туника, тоненький пояс, сандалии. Моргнул, поднимая глаза, упёрся взглядом в лицо.

Симпатичная. Что ты здесь делаешь? Думаешь, спрячешься? Глупая.

Легионеры найдут, и не поздоровится тебе.

– Пожалуйста… – прошептала девушка.

Ах да!

Он опустил руку с мечом, и рабыня прижала левую ладонь к горлу, будто прикрывая рану, но там у нее ничего не было, кроме дрожащего страха. Да её всю трясло от страха, комок ужаса. Конечно, его можно было сейчас бояться, после того, как они прорвались через ворота города. Как выглядит лицо, если руки и кираса в брызгах крови и грязи?

Ты и должна бояться, потому что теперь ты в моей власти.

От страха ты даже рта не раскроешь, что ни сделай сейчас с тобой. Я для тебя сейчас – ночной кошмар, воплощение ужаса!

Но она удивила его не на шутку. Заговорила вдруг, не без страха, конечно, дрожащим голосом, но быстро и уверенно, от чистого сердца, несомненно.

– Пожалуйста!.. Прошу вас… Все мы люди, и вы, и я… Прошу вас, заклинаю… Отпустите меня… Сделайте доброе дело, ведь вы не убили меня сразу, что-то остановило вас, значит, что-то есть у вас в душе, значит, вы – благородный человек… Возможно, у вас тоже есть сестра, жена или девушка, может быть, вы любите… – Перевела дыхание, и слеза сорвалась с ресниц, поползла по щеке.

Это возбуждение, страх, нервы, но не истерика. Такая не будет биться головой об стену. – Я не знаю… но уж мать-то у вас точно есть, не упали же вы с неба… О, боже, что я говорю?.. – Но он не обиделся при упоминании матери, смотрел прямо.