Потерянная долина

– Присутствие вашей прелестной дочери и прекрасное бордосское меня немного оживили, но тридцать шесть часов ожесточенного сражения и рана, конечно, серьезная, это правда, однако я потерял много крови, – все это делает меня решительно неспособным совершить подобный подвиг. Надо поискать другое средство… Нет ли по соседству какой-нибудь уединенной лачужки, от которой на целое лье вокруг пахнет сыром и коровником, где бы мне можно было скрыться на день или на два? Мой приход не окажется в тягость честной швейцарке, которая согласилась бы приютить меня, потому что кошелек у меня довольно туго набит.

– Немецкие мародеры обыщут всю округу, и вы неизбежно будете обнаружены… Есть, однако, здесь некто, который, если бы только захотел, мог бы, возможно, дать вам убежище…

– Кто же это такой?

– Один скромный человек. Живет он всего в четверти лье от деревни, но в таком месте, которого никому не найти, кроме здешних жителей. Думают, что он француз, потому что очень хорошо говорит на вашем языке, и католического вероисповедания.

Быть может, он и принял бы участие в соотечественнике. Но его странный характер не позволяет рассчитывать на это с уверенностью.

– Откуда же у него эти странности?

– Бог его знает, сударь. У этого человека таинственные привычки: часто пропадает из своего жилища на несколько дней, и никто не знает, куда он уходит. Несмотря на то, он так добр, обязателен, милостив…

– Отец! – испуганно прервала пастора девушка, запирая дверь. – Вот идут солдаты.

– Моя сабля!.

. – вскричал офицер.

Пастор вырвал у него оружие.

– Что вы затеваете, мсье? Сопротивление в подобном случае было бы безумием… Ну, теперь медлить нечего, идите за мной.

– Куда же?

– В жилище господина Гильйома, того лица, о котором я вам только что говорил. Но погодите, надо предпринять некоторые предосторожности…

Он набросил на плечи капитана короткий, черный плащ, чтобы скрыть его мундир, а на голову надел шляпу с широкими полями, возвратил ему саблю, посоветовав не употреблять ее в дело ни в каком случае.

Потом отворил заднюю дверь, ведшую в небольшой цветущий сад, и попросил гостя подождать тут, пока он проверит, нет ли кого-нибудь на дороге.

Капитан остался наедине с хорошенькой Клодиной.

– Мадемуазель, – сказал он с изысканной любезностью, – как выразить вам мою признательность за ваше участие в моей судьбе? Верьте, что и без этого воспоминание о такой прекрасной, такой грациозной особе осталось бы навсегда в моей памяти.