Мираж

Наступила пауза. Зоннек молча смотрел в землю и наконец взволнованно сказал:

– Кажется, господина Бернрида в Каире недолюбливают. Никому до него нет дела; больше говорят о его Дарлинге, чем о несчастье, происшедшем с ним самим. Его никогда нельзя было встретить в настоящем обществе, и господин фон Осмар не принимал его.

– Это понятно; германский консул обязан заботиться о своем служебном положении и сторониться сколько-нибудь запятнанных личностей. Правда, Бернрид, происходит из древнего дворянского рода и играет роль в спортивном мире, но друзей у него никогда не было, да и не такой образ жизни он вел, чтобы их иметь.

Но вот идет господин Эрвальд; он, кажется, ищет вас. Я поговорю еще со своим коллегой и сейчас поеду в больницу.

Доктор простился и ушел. Действительно, Эрвальд искал Зоннека и, увидев, поспешно направился к нему. Зоннек провел рукой по лбу, точно желая отогнать мучительное воспоминание, пошел навстречу молодому человеку и, протянув ему руку, воскликнул:

– Наконец-то мне удалось добраться до тебя, герой дня! Я мог только издали помахать тебе, так тебя обступили.

Поздравляю, Рейнгард! Ты одержал удивительную победу!

– Хорошо проскакал? – спросил Эрвальд, глаза которого заблестели.

– Пожалуй, даже слишком хорошо; я боюсь, что тебя вконец испортят всеми этими восторгами да лестью. Скажи, однако, зачем ты играл комедию, притворялся самым посредственным наездником и только сегодня показал, на что способен.

– Меня это забавляло, – ответил Эрвальд. – Как все удивлялись, пожимая плечами, когда стало известно, что я еду на Фаиде и осмеливаюсь выступить на скачках, в которых участвует прославленный Дарлинг! Ни одна душа не подозревала, чего стоит эта лошадь, а меньше всех сам консул: только фрейлейн фон Осмар, безусловно, верила в нее.

– Фрейлейн фон Осмар? Неужели? – Зоннек бросил пытливый взгляд на лицо молодого человека.

 – Надо полагать, ее доверие относилось не только к лошади, но и к всаднику?

– Может быть! Во всяком случае я не обманул ее доверия, – беспечно сказал Рейнгард.

Во время этого разговора они шли обратно к ипподрому, но остановились за барьером в толпе. Зоннек, которого знала вся Европа как смелого и деятельного исследователя Африки, очевидно, был известен и в Каире, потому что перед ним почтительно расступались.