Ведьма

Что она вот-вот появится, позвонит в дверь, придет из магазина, с работы, с собрания Ордена.

Мне вспоминались дни нашего счастья, которое давным-давно миновало. Пикничок у пруда с друзьями. Тогда она еще не успела с ними рассориться. Праздничные ужины, которые мы иногда устраивали. Впоследствии она стала есть особую пищу, приготовленную по специальным рецептам – никакой соли и хлеба, только мясо. Наше одиночество. Я так потом скучал по нашему одиночеству. Иногда мне просто хотелось остаться с ней вдвоем и говорить обо всем, как в самом начале, когда мы были молоды.

Но с возрастом ее стали заботить совсем другие темы, нежели меня. Невинное увлечение оккультизмом с каждым годом становилось все серьезнее. Разговорам со мной она предпочитала общение с коллегами по Ордену. Часто приходила домой поздно. Иногда за полночь.

Пару раз я видел издалека этих людей, встречая Анну вечерами. Их отличала особая осанка и горделивое поведение – они, словно знали что-то такое, что неведомо всем остальным.

И явно выделяли себя из толпы. Вокруг них были простые люди, а они обладатели тайного знания, являли собой особую породу – сверхлюдей. Чем меня сильно раздражали. Я пытался обсудить с ней ее знакомых, но каждый раз натыкался на глухую стену непонимания. Мне было сказано, что я, во-первых, далек от этого, чтобы судить, а, во-вторых, и сам несовершенен.

– Ты не слишком увлекаешься оккультными науками? – спрашивал я у жены, потому что волновался за нее – она не только все больше отдалялась от меня, она отдалялась даже от реальности.

– Волнуешься, что твоя жена станет ведьмой?! – Она смеялась. – Не бойся. Ведьмой быть хорошо.

Несмотря на некоторые опасения, я старался убедить себя, что, по большому счету, все в порядке. Просто я несколько преувеличиваю. В конце концов, она счастлива, а что может быть важнее того, чтобы ваша любимая чувствовала себя хорошо, чтобы каждую секунду жизни она ощущала, что существование ее наполнено смыслом. Я смотрел на Анну и радовался.

И думал, что так будет всегда. Но вышло иначе.

Ее не стало.

И не было больше года…

Все это время я жил, словно во сне. Со смертью Анны во мне, будто, оборвалась самая главная жизненная струна. Я потерял интерес ко всему, что происходило вокруг. Снег таял, по асфальту бежали ручьи, на деревьях набухали почки, потом зеленые листья желтели и осыпались, на лужах с утра лежала корка льда, и вот на землю снова ложился первый снег.