Касьяниха

Какое-то время там даже спали. Здесь мы обнаружили короб, в котором хранились старинные иконы с позолоченной оправой. Там же мы обнаружили старинные книги в кожаной оправе, с запором и позолотой. Сундук запирался, и нам не разрешалось туда лазить. Но Тамара могла все, и мы открывали этот сундук и разглядывали ценности.

Когда-то иконы висели на кухне в углу над столом. Горела лампадка. Но когда мы стали подрастать, стали пионерами, комсомольцами, мама убрала все на чердак. Сначала оставила одну иконку, а потом и ее сняла, чтоб не навредить своим детям.

Мама говорила, что вера должна быть в душе человека. И вовсе не обязательно ходить в церковь и бить лоб. А попов и монашенок она не любила. Поп, что хаживал к нам, вечно пил с батей и лапал мать. Мама ругалась, просила прекратить принимать попа у нас. А монашенок не любила, потому что они «путались» с отцом. Так что к религии и церкви у мамы было свое отношение.

Только когда мы уехали из Устюжны, много позже я поняла, какие ценности мы тогда бросили.

Но тогда нам было не до них. Да и были мы ярыми атеистами. Нам было все равно, сколько они стоили, и не думали, что это вообще какая-то ценность. Это сейчас мне стало понятно.

На чердаке было еще одно место, которое тянуло – это балкончик. Хотелось всегда выйти на него, открыв стеклянные двери. Но мама строго запрещала это делать, так как балкон был старый и мог рухнуть.

– Вы же разобьетесь! – беспокоилась она.

И все же несколько раз нам удавалось это сделать, хоть и было жутковато и боязно.

Зато как далеко все было видно!

Мне всегда хотелось увидеть: а где же Ворожа начинается? Мы даже пытались уходить далеко-далеко. Но так ни разу и не дошли до ее истоков. Местами у нее были крутые глинистые берега, местами пологие. А ее изгибам не было числа. Это очень извилистая речушка. Зимой мы катались с горы у Ворожи. Санки летели до самой реки. А на той стороне реки – обрыв. Так до обрыва и мчались, аж дух захватывало.

Когда я приехала в Устюжну из Лукьяновки, прошлась по знакомым местам – эта гора, с которой мы катались, была всего лишь небольшим бугорком! Дом наш резко изменился.

Теперь он был обшит тесом, балкон снесен, отчего дом выглядел кургузым. Вместо холодных сеней сделали застекленную веранду, открыли главный вход. Темные сени сделали светлыми, просто снесли перегородку в холодную кладовку. Сени стали огромными.

Кухня была и раньше большая. Посреди нее стояла русская печь.