Истории старого города

Он прибыл на похороны пафосным и гордым, насмешливо глядел на родственников, потешался над ними про себя. Он приехал не проводить в последний путь деда, а зарисоваться перед родней, показать, что они ему не ровня.

Спустя каких-то три года он действительно был уже никому не ровня: ни дома, ни семьи, ни работы. Узнав, что дядька по линии отца, собрался продавать отошедшее ему дедово имущество, Мирон упросил его оставить дом ему, так как ему банально стало негде жить.

Итак, заблудшая душа возвращалась в некогда отвергнутое родовое имение, где по крайней мере можно было затопить печь и перезимовать, перебиваясь с воды на хлеб.

Мирон прикрыл уставшие веки. В памяти всплывали картины с похорон. Прощание с дедом, прошедшее по баптистким обычаям, без традиционных православных церковных обрядов. Дело было в том, что за пару лет до смерти дед обратился в баптисткую веру и завещал похоронить его по ее обычаям.

Да, уже тогда это выглядело странно – венчался-то дед с бабушкой, безусловно, в православной церкви и хоронил ее по православным же традициям – но Мирон забыл обо всем этом едва его самолет оторвался от земли.

Теперь будто в замедленном черно-белом фильме перед Мироном воспроизводились события того дня, казалось, навсегда забытые. Он вспомнил, как ложился спать: для всех не хватило места на кроватях, и ему и двоюродным сестрам постелили на полу.

Едва он стал проваливаться в яму сна, как его окликнула трясшая его за руку сестра. Он открыл глаза, приподнялся и увидел, как по ноге его ползет жуткая жирная черная сороконожка! Девушки боялись притронуться к ней и потому подняли крик.

Мирон протянул руку за полотенцем, смахнул в него насекомое и бросил в печь. Потом он сам долго не мог уснуть. Лежал и слушал скрипы в доме. А в один момент, когда переворачивался набок, взглянул на входную дверь и увидел стоящий в ней черный силуэт! Ледяным холодом обдало его плечи, он оцепенел от ужаса! И в самом деле в дверном проеме кто-то стоял, и от его присутствия колыхались занавески! Тут уже Мирон стал трясти спавшую рядом сестру, но мотнув головой туда-сюда, увидел, что в дверях стало пусто.

Жутковатое воспоминание из прошлого было оборвано торможением поезда. Мирон сошел на станции и двинулся по проселочной дороге в направлении поселка Кетросу.

***

Одноэтажный дом вполне неплохо сохранился, в нем, очевидно, можно было жить. В доме было 3 комнаты, кухня и кладовка. Одна из комнат служила кабинетом, другие две были гостиной и спальней.