Истории старого города

Скрип старого раскачивающегося кресла повторился! Мирон затрясся мелкой дрожью и тихонько выглянул из-под одеяла.

В кресле было пусто, но ему отчетливо было видно, что оно слегка еще качалось, как будто по инерции. Мирон глянул дальше, на дверной проем из комнаты, и в ней увидел стоящий черный силуэт, от чего у него перехватило дыхание! Мирон не спал, и если так, то, видимо, сходил с ума!

Животный страх, парализовавший его в первые мгновения, прошел, и Мирон решил действовать. У изголовья кушетки на тумбочке лежал фонарик.

Мирон нашарил его рукой, включил и направил на дверь.

Луч света осветил из темноты лик силуэта. Это был его дед, но в молодом возрасте, как две капли воды, походивший на Мирона. С упреком дед глядел на него, свет фонаря высвечивал его подбородок, губы, квадратные скулы, нос и впавшие глаза. Лоб, уши и макушка ускользали в темноту. Зловещность образа дополняла неестественная крупность силуэта – он занимал собою весь дверной проём, и, кажется, сталь проникать теперь в саму комнату.

Внезапно лицо деда возникло у самой кровати! Мирон вскрикнул в ужасе и лишился чувств.

Наутро ночное происшествие казалось сказочным кошмаром. Мирон не находил себе места, но все же не был уверен до конца, что это все ему не привиделось. Однако, когда он вновь открыл фотоальбом, и увидел, что ни на одной фотографии не было видно четко лица деда, то понял, что все-таки имеет дело с чем-то сверхъестественным.

Ему оставалось пойти поговорить с соседями, быть может, они откроют ему какие-то подробности последних лет жизни деда.

С другой стороны, Мирон сомневался, что ему стоит в деталях сейчас рассказывать чужим людям о своих страхах и видениях.

В таком смешанном подавленном состоянии души, он дошел до дома старушки, с которой говорил накануне, и которая, как он полагал, должна была хорошо знать деда. Все еще сомневаясь, он переступил порог прихожей, и, увидев, что следующая дверь не заперта, вошел внутрь.

Он оказался в комнате, сплошь увешанной иконами и образами.

Они были в деревянных рамах, вышиты бисером, разных размеров и изображали святых. Не видевший никогда такого прежде, Мирон немного потерялся и вздрогнул, когда хозяйка окликнула его. Он слышал ее голос, но не понимал, откуда он исходит! И только со второго раза он разглядел ее в глубине комнаты под образами. Она сидела за столом, поддерживая голову ладонью, и сама походила на лик святой с иконы.