Блюз осеннего вечера

Срабатываться меня поставили не на должность начальника охраны, а в мой любимый «шоп» – караулить ларек обмена валюты новоиспеченного банка.

Магазинчик располагался в подвале жилого дома, в оживленном месте и на территории моего бывшего отделения, откуда пару месяцев назад меня вежливо попросили.

А поэтому я частенько видел своих бывших коллег – оперов, участковых, постовых. Перекидывались приветами, улыбочками, сплетнями.

Однообразие и скучность моей новой работы компенсировались достаточной финансовой поддержкой, и до сегодняшнего дня я, в общем-то, шибко не тосковал по романтике милицейского прошлого.

Хотя не таким уж романтичным оно было. Да…

Тьфу, зараза!… Подписался ведь. А теперь что? Вроде и не виноват, а виноват. По всем статьям. Разводи руками, не разводи…

Я вытащил из-за пояса никчемную дубинку и опустился на ступеньки. Там, в зале магазина, уже развивалось милое сердцу действо – эксперты мазали порошками стенки киоска, щелкали вспышками фотоаппаратов; оперы опрашивали двух вусмерть перепуганных продавщиц; судебный медик склонился над одним из убитых; Шурик Антипов – нынешний зам по оперативной работе – названивал, докладывая обстановку вышестоящему начальству; следователь прокуратуры писал протокол осмотра.

Спустя два месяца после моего ухода никакой осязаемой разницы в общей процедуре осмотра места происшествия не наблюдалось.

Я вкратце объяснил что смог, и меня попросили подождать, чем я и занимаюсь, сидя на ступеньках.

Антипов, пижончик, марку держит. Меня вроде как и не знает.

Вроде как. Будьте любезны. Ждите. Вас допросят.

Я-то не обижаюсь. Слишком хорошо Шурика знаю. И не удивляюсь так резко изменившемуся после назначения на новую должность облику. Не внешнему, само собой. А вот этому – «Будьте любезны». Буду, буду, гражданин новый начальник.

Скрип открывшейся наверху двери, краткий обмен репликами с постовым. Не оборачиваюсь. Вероятно, из банка. Туда уже позвонили.

– Ларин, мать твою, ты и здесь уже успел влипнуть?!

Узнать меня со спины в столь странном наряде мог только один человек.

– Евгений!

Женька Филиппов, опер из моего бывшего отдела, быстро сбежал по ступенькам и протянул руку:

– Здорово, охранничек. Что, достоялся?

– Достоялся. Догулялся.

– Пошли на улицу, подышим.

Мы поднялись, миновали небольшой предбанник, куда втиснулся раскладной столик с дразнящими глаза пестротой обложек книгами. Продавец – второй потерпевший – с простреленной головой лежал рядом. Мы вышли на улицу.