Хмель и Клондайк

Но вообще с Платоном и его людьми эксцессов не бывает, не первый раз встречаемся и не в первый раз сюда приезжаем.

Ну все, теперь здесь потоптаться придется. А может, даже и вернуться, такое пару раз тоже случалось. Покрутится Платон по снегу, съежившись и засунув руки в карманы, а потом плюнет и скажет, что, мол, поехали обратно, не открылось окно. И придется вновь возвращаться сюда через пару дней. А вот два раза возвращаться уже не приходилось: на второй раз всегда все срабатывало.

Не сглазить бы.

Синхронно открылись двери во всех машинах, люди выбрались наружу.

Платон, высокий, плечистый и румяный, круглое лицо с кудрявой светлой бородой, совсем молодой, к слову, даже борода его старше не делает, прямо стоя у кабины, сменил легкий красный пуховик на добротный тулуп. «Там холоднее», – как-то объяснил он мне. С ним еще один мужик, назвался Дмитрием, лет под сорок, худощавый, похож на военного – я своих всегда узнаю. Он из Питера прилетел неделю назад и ждал Платона в Фэрбэнксе, в мотеле. Мы с ним и по пиву успели сходить. Сейчас у него на плече кобура с револьвером из моего товара, но он идет туда, куда все они идут, с одним рюкзаком, все остальное на этот раз двое из «доджа» закупили.

Старшим у них Валентиныч, как он сам себя представил, веселый такой мужик за тридцатник возрастом, невысокий и шустрый, вроде как из Омска. Ни к какой конкретной категории я его не отнес, мужик и мужик, на руке, на тыльной стороне ладони татуировка какая-то, но не блатная и не дворовая, а прямо произведение искусства – руны, переплетенные в узор.

С его внешностью и манерой общения такой партак совсем никак не вяжется. Я спросил у него, что это все означает, но он отмахнулся и сказал, что сам не знает. «Там нужно, говорят», – пояснил он.

Вторым был Серега – высокий, бритый почти наголо, мне почему-то омоновца напомнил. Убей бог не пойму почему, но вот такая ассоциация. Может быть, похож на кого-то, кого я раньше встречал, не знаю. Серега особо в разговор не лез, доверял это дело Валентинычу, а тот за двоих справлялся с большим успехом.

– Платон, что? – крикнул я. – Перегружаемся?

Ветер опять накинулся порывом, забравшись под расстегнутую куртку, и я прижал полы руками, не дав им подняться крыльями и позволить выдуть из меня все скопленное в кабине тепло.

– Погоди!

Ага, с «окном» разбирается – сработает или нет. Совершенно неожиданно Валентиныч сказал, подойдя:

– Да нормально все будет, давай перекидаем ящики, чтобы потом времени не терять.