Егорушка

Егорушка

Андрей Куц

Егор ошибся дважды. После первого раза, он очень долго бежал через бесконечные леса и поля. Во второй же раз, он, уставший, расслабился, снова доверившись людям, и оказался в плену, в каком-то убогом шалаше посреди кукурузного поля. Теперь он лежал, слушая песню маленькой девочки, а над ним нависало трое пацанов, плавая в высоком жарком солнце. Они боялись, что он причинит им вред. И они были правы: он сделал бы это с радостью, чтобы продолжить свой бег, ища, где осесть. Мужик щурился и выжидал.

Егорушка

Андрей Куц

© Андрей Куц, 2018

ISBN 978-5-4485-8160-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

За происходящим неотрывно следило вездесущее око.

Оно было настолько неотвязным, что вызывало раздражение, – и жутко хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть своей тени, предметов вокруг и его – ока.

Зрило оно всё! От него ничто не могло укрыться.

Но, к счастью, оно было не вечным. Наступало время, когда ничего из бывшего оно больше не различало, и следило уже за другими людьми, другими событиями, иными предметами.

И этим благословенным временем была ночь. Ночь скрывала добротный кусок земного жития. Она спасала. Но… не всегда.

Вот и теперь око выслало в дозор свою верную смену. И в ночи, над землёй, повисло менее яркое, совсем не горячее и, уж конечно, подслеповатое, но в остальном такое же немилосердное вездесущее небесное око – на смену дневному светилу приходила ночная странница…

Солнце сменялось полной Луной, и вот уже который день подряд на земле ничто не пропадало без остатка ни на одно мгновение.

Даже грозы перестали сотрясать и освещать окрестности – не закрывали они неба, всего того, что в его вышине плыло неусыпно и невыносимо медленно, упорно. Всё на земле было явно, жёстко очерчено, выделено, открыто для постороннего, негожего, случайного глаза.

А скрывать было что!

Бориска часто смотрел на небо и негодовал, сердился на несносный светящийся блин, повисший над головой.

Ему казалось, что за ним постоянно наблюдают. И не просто наблюдают, а с укором, – обличают его и укоряют за содеянное, и продолжающее деяться. Этот неотвязный посторонний взгляд прожигал дыру в его макушке. Он всверливался, он проникал в его мозг и гудел, нудел там, заставляя думать и, что самое главное, сомневаться. И ещё… пугать.

Бориска надеялся, что спящая рядом с ним маленькая девочка лишена тяжкого знания хотя бы во сне.