Огни Алькасара

Огни Алькасара

Андрей Кузечкин

Где-то в провинциальном городке, в районе под неофициальным названием «Больничка» началось нашествие оживших мертвецов. Женя Остапенко оказывается в самом эпицентре событий. Теперь Жене нужно совершить путешествие через весь район и спасти любимую девушку. Но интрига не в этом, а в том, кем же на самом деле является Женя…

Андрей Кузечкин

Огни Алькасара

Парк Мечникова – уютный островок вечности.

Здесь всё сделано на века: толстые чугунные решётки, мощенные камнем дорожки, монументальные деревянные скамьи, которые вшестером не поднять.

Неповоротливые урны похожи на мортиры. Сквозь щели между камнями пробивается трава, но сами камни вросли в землю намертво.

Дорожки сходятся в центре парка. Маленькая площадка, деревянная сцена в человеческий рост.

Я слышу музыку и замедляю шаг.

На помосте, свесив ноги, сидят двое, в странных костюмах, похожих на разноцветные пижамы. Оба – бородатые. Один, плотный, с короткой густой бородой, мясистыми ладонями обрабатывает обвязанный верёвками барабан, зажатый между коленей.

Другой, стройный, с жиденькой бородёнкой, играет на струнном инструменте с маленькой круглой декой и очень длинным грифом.

Будто какой-то копытный зверь не очень быстро бежит, при этом громко разматывает проволоку. Вот такая музыка.

Вокруг потихоньку скапливается народ. Группа пацанов в кожаных куртках поверх спортивных костюмов смотрит на музыкантов с благоговейным молчанием. Лишь один, самый младший, с зелёным шарфом – наверняка намотанным на его шею заботливой бабушкой – время от времени говорит: «Во дают» и тут же оглядывается на остальных, ожидая согласия.

Круглоголовый толстяк в синей пятнистой униформе проходит мимо, бросает мрачный взгляд, что-то бурчит.

Немолодая грузная мамаша подводит поближе к сцене не по погоде укутанного ребёнка – ходячий комочек тряпья с глазами. Старуха с суровым лицом бормочет: «Сектанты какие-то, что ли… Развелось-то их», но никуда не уходит.

Позади старухи стоит Федя Кашпировский.

Меня не замечает: внимательно смотрит из-под густых белёсых бровей на музыкантов, точнее, на их руки. То на одну, то на другую пару стремительных рук. Будто надеется увидеть ноты, которые выстреливаются в воздух от соприкосновения пальцев со струнами и тугой барабанной кожей.

Я шарю взглядом под ногами у нездешнего дуэта в поисках шляпы, или раскрытого футляра или ещё чего-нибудь, куда, по замыслу музыкантов, слушатели должны кидать мелочь.