Легенды Пустоши

 – Надя притянула к себе Васю и зарылась лицом в ее волосы, черные, пушистые, пахнущие ромашкой. – Но факт: тачки нет. А на себе переть – вломы.

– А что тебе папа сказал? – В этом вопросе – вся Стася, девочка-одуванчик, создание неземное, стерва стопроцентная.

– Ничего. С руки жрет. Это же отец. Простит, куда денется, он перед нами виноват – времени не уделяет, да еще и кобелирует на стороне. Мать сегодня за ним шпионит, хотела меня припахать, но я смоталась. Я отца понимаю: маманя – та еще корова, ему, наверное, свежачка хочется…

– Надь, – Вася повернулась и заглянула в ее лицо, – а если я растолстею, ты что, меня бросишь?

– А ты не толстей, – отрезала Надя.

 – Себя любить надо. Следить за собой.

Подруга обиделась, Надя нежно поцеловала ее, обещая интересный день и волнующую ночь. Василиса подходила ей – такая же невысокая, но в отличие от крепкой, спортивной Нади тоненькая. Вместе они выглядели интересно.

От Васи пахло «Ягой» – взяли по баночке для разогрева.

– Везет тебе, Надька, – елейным голосом гнула свое Стася, – меня бы папаша прибил.

И так скандалит – друзья мои ему не нравятся, ориентация не нравится…

– Да какая у тебя ориентация! – рассмеялась Надя. – Шлюха ты – вот и вся ориентация!

Назревал скандал, и Надя была довольна: хорошая ссора, бодрящая ругань. Все равно Стаська никуда не денется, будет таскаться за ними с Васей, в рот заглядывать – ведомая она. Хоть и стерва, а второй сорт.

Налетел горячий ветер, будто из пустыни дохнуло. Вася пискнула и вцепилась в Надину руку, Стася выдохнула длинное «О-ой!».

Ветер усилился. И Надя увидела, как в небе чернильной кляксой расползается тьма, тянет вниз щупальца смерчей. Она отбросила банку с «Ягой» в сторону, напиток пролился, запахло резко, неприятно.

Воздух гудел. Надя спрыгнула со скамейки, ей показалось, что земля напряглась, будто сведенная судорогой. Рядом всхлипывали девчонки. Растеряла свою наглость Стася, Василису била крупная дрожь. Надя все не могла заставить себя сдвинуться с места, уже доносился гул смерчей, и не просто горячим веяло, а, словно из топки, тянуло адским пеклом.

– О-ой, – повторила Стася, оседая на асфальт. – О-ой. Мамочка…

И последнее слово включило Надину думалку. Мама. Папа. Правильно. Домой. Отец должен что-то придумать, отец обязан что-то придумать, отец все исправит.

Василиса склонилась над Стасей, трясла ее за плечо.

Надя развернулась и, не оглядываясь, подталкиваемая в спину горячим ветром, кинулась бежать к дому.