Бремя воина

Бремя воина

Андрей Львович Ливадный

Земли нет. Ашанги – жестокая раса, вступившая в схватку с Человечеством, одержала Пиррову победу. Более «мудрые» космические существа приютили на одной из планет горстку людей, используя их в качестве наемников. Однако наступает день, когда Человек и Ашанг встречаются вновь, опять на узкой тропе войны, не оставляющей права выбора… И все же он есть. Стоит лишь на минуту остановиться, задуматься над смыслом истории и пелена ненависти упадет с глаз. Главное, чтобы это не произошло слишком поздно.

Андрей Ливадный

Бремя Воина

Повесть

Камень стены был холодным и шероховатым.

Ладонь Германа онемела, но он продолжал стоять, опираясь обеими руками о край бойницы. Взгляд молодого воина, прикованный к огромному космическому кораблю, только что совершившему посадку перед замком, выражал глубокую неприязнь.

Поднявшийся с утра холодный ветер смял истекавшее от корабля марево горячего воздуха, и, запутавшись в тяжелом полотнище, несколько раз хлопнул складками родового вымпела, свисающего над воротами замка.

Они никогда не предупреждали о своих визитах.

Герман знал, что должен быть приветлив и сдержан, как подобает настоящему джоргу – воину человеческой расы. Но при виде первого появившегося на ступенях трапа существа, словно тень возникшего из глубин космического корабля, его неприязнь лишь усилилась.

Гуманоид был высок и отлично сложен, его глаза, глубоко посаженные и разнесенные чуть дальше друг от друга, чем это привычно для человека, смотрели пронзительно и вызывающе.

Лишенный волос череп был слегка вытянут к затылку, серые, отливающие стальным оттенком складки кожи формировали отталкивающую внешность.

Герман не торопился, продолжая наблюдать. Это был еще не Хозяин, а лишь слуга. Генетически сконструированное существо, выращенное в инкубаторе.

Серокожие бойцы один за другим появлялись на ступенях трапа, спускались по нему, выстраивались в две шеренги.

Их холодные презрительные взгляды могли задеть кого угодно, но только не Германа, который был умен в той же мере, что и горд. Однажды пообщавшись с клонами, он раз и навсегда усвоил: они лишены собственной воли, а таящийся в глазах вызов, на самом деле не имеет ничего общего со скудным, ограниченным внутренним миром.

Наконец из мрачных корабельных глубин показался сам Омни.

Герман ненавидел такие дни.