Китайское искусство войны. Практическое руководство

Иногда кажется, что сама жизнь и есть война или, по крайней мере, борьба – с собой, соперниками, недоброжелателями, обстоятельствами.

В Китае военное дело с ранних пор было предметом тщательного изучения, достигнув своей кульминации в период с пятого до конца третьего веков до новой эры, названный позднейшими историками эпохой Борющихся Царств. Это – непрекращавшиеся феодальные столкновения, крупные и мелкие, переходившие одно в другое, альянсы, которые возникали столь же быстро, сколь и распадались, а также миллионы павших солдат и мирных жителей.

Более подходящего времени для разработки и совершенствования всеобъемлющей военной теории сложно было бы представить. Появились профессиональные наёмные стратеги, которые, основываясь на собственном и чужом опыте, стали выявлять закономерности и формулировать принципы, призванные упорядочить хаос вооружённой борьбы. Плоды этих трудов – военные трактаты и руководства – впоследствии и составили официальный канон военной доктрины.

Свою роль в повсеместном распространении этого канона сыграла система имперских экзаменов, пронизывавшая всю китайскую бюрократию сверху донизу.

Стратегическая компетентность была обязательной для каждого чиновника достаточно высокого ранга, а общий понятийный аппарат в той или иной мере неизбежно приводил к унификации задач, методов и средств. Война, таким образом, стала вестись как бы на одном языке, а военное дело превратилось в единую дисциплину, охватывавшую анализ боевой ситуации, оценку противника, управление и контроль, равно как и прочие бесчисленные нюансы военной рутины. В проверке на практике, очевидно, также не было недостатка.

Любопытно, что китайская культура в условиях тотальной войны не только не пришла в упадок, но напротив, достигла своего расцвета. При ближайшем рассмотрении здесь прослеживается, всё же, специфическая логика. Война настолько глубоко укоренилась в жизни общества, а военная теория стала настолько всеохватной, что даже в простейшем стратегическом руководстве нельзя уже было не затронуть широкий круг смежных вопросов, таких, как политическая эффективность, воспитание и образование, управление ресурсами, идеология и религия, законность и нравственность.

Война, следовательно, превратилась в одну из немногих тем, выступавших в качестве связующего звена для целой череды других, в своего рода универсальный шаблон дискурса.

В то же время весьма тесная связь существовала и между военным делом и философией.