Жизнь в ролях

Когда Джесси проснется, пусть он один увидит и осознает, что произошло. Да, это, конечно, печально. Любая смерть – это печально. Но со временем он справится с этим. Он переживет это, как и все плохое, что происходило с нами раньше. Так уж люди устроены. Наши раны затягиваются, и мы продолжаем жить дальше. Пройдет несколько месяцев, и он перестанет вспоминать об этой девице. Найдет себе другую, и все с ним будет в порядке. И правильно. Нам всем нужно двигаться дальше.

Я просто сделаю вид, что меня здесь не было.

Но я ведь здесь. И она все-таки человек.

О, господи. В кого я превратился?

Мне вдруг показалось, что я смотрю не на Джейн, не на подружку Джесси, и даже не на актрису Кристен Риттер. Передо мной была Тейлор, моя дочь. Я больше не был Уолтером Уайтом. Я стал Брайаном Крэнстоном. И у меня на глазах умирала моя дочь.

Я безумно полюбил ее с того самого момента, когда она родилась в 1993 году – немного раньше срока. Как только я увидел комочек живой плоти весом чуть меньше семи фунтов, я ощутил непередаваемую, всепоглощающую любовь к этому крохотному существу. С тех пор я ни разу не позволял себе даже помыслить о том, что когда-нибудь ее потеряю. А теперь я ясно и отчетливо видел, как она умирает. Уходит от меня.

Никакого плана у меня не было. Когда я готовлюсь к подобным непростым сценам, я никогда ничего не рассчитываю заранее. В процессе подготовки я просто пытаюсь представить, какие эмоции я могу испытать. Делю сцены на фрагменты. Но при этом всегда оставляю для себя возможность действовать спонтанно, внимательно прислушиваюсь к собственным ощущениям.

Подготовка ничего не гарантирует. Но, если повезет, она может помочь сыграть сцену по-настоящему естественно.

Меня в самом деле охватило неподдельное чувство страха – такого, которого я не ждал и который не мог даже контролировать. И это было зафиксировано камерой. Я с трудом дышу, ладонь тянется ко рту, в глазах стоит настоящий ужас.

Когда режиссер Колин Бакси скомандовал «Снято!», я плакал. Рыдания сотрясали мое тело. Потом я объяснил людям на съемочной площадке, что произошло, что я увидел. Наш оператор Майкл Словис обнял меня. Другие члены съемочной группы сделали то же самое. В особенности я помню объятия Анны Ганн, игравшей мою жену Скайлер. Мы сжимали друг друга добрых пять минут. Бедная Анна.

Она прекрасно понимала меня. Ей, актрисе эмоционально очень чуткой, после съемок трудных сцен зачастую было нелегко отрешиться от переживаний, выпавших на долю ее героини.