Техносфера

], но это больно ударило по бизнесу. Услуги диспейсеров больше никому не требовались. Грузовые и пассажирские корабли вновь получили возможность совершать прыжки по заранее известным координатам. С такой задачей (при помощи специально защищенных кибернетических систем)[3 - В гиперсфере кибернетические модули, не имеющие специальной экранировки, как правило, отказывают. Этим фактором было обусловлено множество «слепых рывков» в эпоху «Великого Исхода». Автоматика колониальных транспортов не справлялась со своей задачей, а пилоты, не имеющие опыта гиперсферных прыжков, чаще всего действовали, сообразуясь с силой обстоятельств.

А вот дальняя разведка в список приоритетов так и не вернулась. Кому же захочется терпеть лишения, осваивая чуждые миры, когда население большинства планет сократилось в два-три раза, города наполовину пустуют, а места хватает с избытком?

В результате множество диспейсеров остались не у дел.

* * *

«Экран» встретил ощущением легкого покалывания.

Все же человек, какими бы технологиями он ни пользовался, склонен следовать стереотипам.

Вид мегаполиса намного привычнее рассудку, чем серая хмарь киберпространства, которую (к примеру) формируют логрианские устройства. Кстати, они теперь стали редкостью и стоят баснословно дорого. Да и сам Логрис исчез. Куда ксеноморфы переместили свое уникальное детище до сих пор неизвестно.

С такими мыслями Захар воспользовался «мгновенным перемещением» и его аватар оказался подле знакомых дверей, – они тут же распахнулись, пропуская посетителя.

Рапс (его настоящего имени не знал никто) сидел в кресле, подле панорамного окна. Над цифровым городом всходило виртуальное солнце, утренние лучи высекали глубокие тени, отчего улицы между небоскребами казались темными ущельями.

– Присаживайся, – не оборачиваясь, он кивнул на второе кресло.

Поговаривали, что Рапс давно оцифровался и живет тут, но, зная жадность теневого дельца, в это верилось с трудом. Матрицы сознаний, с которыми Захару иногда приходилось иметь дело, ведут себя совершенно иначе. Со временем они теряют все человеческое. Первыми исчезают эмоции…

– Садись, говорю. Плесни себе чего-нибудь. Чем занимаешься последнее время? Давно о тебе не слышал.

– Спасатель, на свободном графике, по вызову.

– О, понятно.