Ельцин

Борис Николаевич всегда медленно и старательно выводил свою подпись. Вообще относился к этому делу всерьез.

Возможно, в молодые годы он не был таким. Но, обосновавшись в Кремле в роли президента самостоятельной России, Борис Николаевич серьезно изменился. У него были свои представления о том, как должен вести себя президент великой России, и он старательно играл эту роль. Изменились его манеры, взгляд, даже походка стала неспешной. Он стал избегать стремительных движений – теперь они казались замедленными…

– Подпись под указами или распоряжениями – дело десятое.

Значительно важнее другой вопрос – как он реагировал на поступающую к нему информацию, понимал ли, что ему хотят сказать, объяснить, доказать? Его реакция была такой же замедленной? Или же он достаточно быстро соображал, но не подавал вида, не спешил проявить свои эмоции? – продолжал я задавать вопросы Сатарову.

– По глазам, по мимике можно были видеть, как он реагирует – и ловит быстро. А выдавал свою реакцию медленно. Может быть, внутри переваривал… Но ловил быстро.

– Он вообще был человеком немедленных, быстрых реакций, – считает Сергей Филатов. – Если его что-то зацепило, он мог тут же по селектору позвонить: тут у меня Филатов, есть интересная мысль, давайте сделаем то-то и то-то… Если его идея захватывала, он тут же начинал действовать.

– В разговоре Ельцин предпочитал слушать или говорить? – спросил я у Евгения Савостьянова.

– Как правило, больше приходилось говорить самому. Он слушал. Не отличался говорливостью.

Он вызывал человека не для того, чтобы при нем произносить речи. Он вызывал, чтобы выслушать подчиненного о его работе, иногда дать какие-то указания, замечания.

– Ельцину интересно было беседовать с человеком, который приходил к нему по делу? Он внимательно слушал, вникал? Смотрел в глаза собеседнику или безразлично отводил взгляд?

– Пока ты говорил, он всегда смотрел тебе в глаза. По всей вероятности, хотел понять, насколько ты сам готов к разговору, в какой степени владеешь материалом.

Обычно такие встречи длились минут двадцать. За это время надо доложить, как идут дела по тем направлениям, которыми занимаешься. На каждый вопрос уходило три-четыре минуты. Нельзя растекаться мыслями по древу и философствовать.

– Вас заранее предупреждали, по какому вопросу предстоит докладывать президенту?

– Нет, просто говорили: «Президент вызывает сегодня на двенадцать часов. Встреча в таком-то помещении». Дальше это его дело, о чем он будет спрашивать.