Однажды в СССР

У выхода из корпуса встретил Саньку Ханина, спросил:

– Ну как сегодня совещание прошло?..

– Совещания не было. Совещания собирают, чтоб посовещаться, а нас тут позвали, чтоб было на кого поорать.

Дойдя с Саней до проходных, Аркадий остановился у таксофона, за две копейки набрал домашний номер Маши.

– Ты вчера не звонил? – напомнила Маша, после того, как поздоровались.

– Задержался на работе. Вышел с завода уже в темноте.

– Ты же говорил, что больше не будешь задерживаться.

– Это в последний раз.

– Послушай, Аркадий…

Этот «Аркадий» не сулил ничего хорошего. Обычно она называла его Аркашей, в минуты нежностей – Кешей. И если говорила «Аркадий» – это сулило неприятный разговор.

Так и оказалось.

– Аркадий. Нам лучше некоторое время не видеться.

– Нам? – возмутился Аркадий. – Кому это нам?.. Мне – так точно надо тебя увидеть. Сегодня. Сейчас же.

– Ты эгоист. Ты думаешь только о том, что надо тебе.

– А что надо тебе? – спросил Аркадий, тем самым допустив ошибку.

– Мне надо побыть одной. Я хочу о многом подумать, как жить дальше…

– Жить так же, как жили раньше!

– А я не хочу – как раньше!

– Маша, я люблю тебя, выходи за меня замуж!

Было что-то неимоверно глупое: вот так объясняться в любви, предлагать руку и сердце по таксофону.

– Аркадий, ты что, пьян?

– Нет…

– Значит, ты не в себе. Будешь в порядке – поговорим.

– Я в порядке! Я в таком порядке!.. Все нормально, Маш…

Но он понимал – ничего не в порядке, ничего не нормально.

– Пока.

И, не вступая в спор, она повесила трубку.

Он стоял у таксофона с трубкой в руке словно окаменевший. В голове роились мысли, однако же ни одну не получалось ухватить за хвост. И он стоял бы далее, если бы его не хлопнули по плечу.

– Начальник! Давай с нами, в «Маячок». Проставишься за назначение.

– Да я же, вроде, в должности понижен.

– Понижен? – удивился Коновалов. – Сказано ведь, что нет звания выше и почетней, чем звание простого рабочего человека.

Глава 4

Пивнушка называлась в народе «Маяком» и находилась недалеко от Восьмых проходных, за автобусной станцией, рядом с гаражами. Именовали ее так из-за мачты, на которой прежний заведующий велел повесить красный фонарь. Когда завозили пиво, фонарь зажигался, и трударь, выйдя за проходную, а то и не выходя, глядя с крыши цеха, знал – стоит ли идти, бить ноги.