Жена морского дьявола

Угли глазниц моргнули и двинулись на жертву.

Испуганно заверещав, Ника бросилась прочь, но вдруг зацепилась носком туфли за край пробоины в плиточной дороге и упала на колени. Короткая вспышка боли, и кожа в местах ушиба сразу засаднила. Оцарапанные ладони кровоточили.

Часть выбившихся из некогда красивой причёски темно-русых волос занавесила взор, на глаза навернулись слёзы. Закусив губу, чтобы окончательно не разреветься, Ника собралась подняться на ноги и бежать дальше от нависшей опасности, как вдруг прямо перед ней мелькнули чьи-то кожаные сапоги.

Кто-то стоял совсем близко! Сердце ухнуло и провалилось в пятки.

Задрожав от страха, она медленно подняла голову и наткнулась на высокую… нет, огромную широкоплечую фигуру в плаще. Из тёмного провала капюшона некто смотрел на Нику красными, как сама кровь, глазами.

– Наконец я нашёл тебя… Айлирэ, – послышался низкий раскатистый голос незнакомца.

В последнем странном слове звучала обречённость вперемешку с ненавистью и каплей надежды.

Но разве возможно сочетать столько чувств сразу?

Ника не успела даже задуматься, кто такая эта… Айлирэ, как мужские руки в чёрных перчатках с обрезанными пальцами потянулись к ней, и хрупкое девичье тело пронзила дрожь.

– А-а-а!

Глава 1

Опять этот сон. Ника каждый раз просыпалась в холодном поту и с колотящимся от липкого ужаса сердцем. В последние месяцы сон повторялся часто.

Особенно ярко и правдоподобно чувствовалось всё в полнолуние.

Прабабкина страшилка всегда оставляла малоприятную ледяную дрожь на коже, стоило Нике лишь услышать пугающий шепот полоумной, как считала вся родня, старухи.

А теперь ещё эта страшилка оживала в красочных подробностях во снах.

Юную наследницу династии Веренборг, чьи корни уходили далеко вглубь столетий, тянуло разгадать тайну странного бормотания Дианны. Ещё с мальства Ника чувствовала, что это не просто бред выжившей из ума старухи. Однако на все расспросы седая женщина в накинутой поверх плеч дырявой, выеденной молью, но всё равно горячо любимой вязаной шали отвечала неизменное:

– Вырастешь – всё поймёшь и узнаёшь…

И снова её пра начинала мерно покачиваться в плетёном кресле у окна, смотрела усталым взглядом в закат и проговаривала вслух раз за разом таинственный набор фраз.

Ника обиженно пыхтела и вздыхала, но обязательно приходила послушать старушку следующим вечером, если удавалось провести нянек и удрать от опостылевших занятий столичного этикета и танцев.