Дед

На восток, все время на восток. Где-нибудь там все равно будет фронт. Рано или поздно они доберутся до своих. Наконец, небо посветлело. Теперь можно идти. Идут молча все четверо – Степан, Константин, Сергей и Александр. Сашка совсем молодой, кажется, студент. Прислушиваются к тишине. Послышался шум. Встали, затаились. Шум приближается, нарастает. Превращается в голоса. Речь не наша, немецкая – говорят, как лают. Солдаты прочесывают лес. Спрятаться негде, бежать некуда.

Фрицы выстроили пленных. Четверо беглецов стоят напротив.

– Фот, смотрите, что быфает с теми, кто пыстро бегает, – говорит очкастый офицер, обращаясь к притихшему лагерю.

Потом поворачивается к четверке и произносит:

– Много полсали, испачкались в грязи. Сейчас мы устроим фам душ.

Командует:

– Растется! Шнель, шнель!

Беглецы раздеваются.

– Зайти ф реку!

Идут.

– Глупше, глупше.

Вода по пояс, по грудь, по плечи.

– Стоять! Так стоять бутете сутки, – офицер разворачивается, уходит.

Три автоматчика расположились на берегу, на случай, если кто вздумает уплыть.

– Вот гады! Лучше б расстреляли сразу, – цедит сквозь зубы Сергей.

– Сколько по науке может продержаться человек при такой температуре? – спрашивает Степан.

– Не дождутся, – отвечает Константин, – Пусть они по науке живут, а мы институтов не кончали. Ты лучше вот о чем подумай. Вот ежели бы они нас на воздухе нагишом поставили, ночью мы бы, как пить дать, простыли. А здесь мы как в термосе. Что днем, что ночью, вода одну температуру держит.

Главное, к ней привыкнуть. Они думают, мы тут подохнем. А мы, Степаха, с тобой еще до Берлина дойдем. Финны нас своим огнем минометным жгли – не сожгли. В огне мы, стало быть, не горим. Ну и в воде не потонем!

Стемнело. В лагере прозвучал отбой. Пулеметчики сменились в третий раз. Два прожектора освещали головы стоящих в воде беглецов. Тела онемели, перестали что-либо чувствовать.

– Вы, мужики, как хотите, – клацая зубами выговорил Санька, – А я сейчас ныряю, и на тот берег.

– Не горячись, дурашка, – ответил Серега, – Мы у них в свете прожекторов как на ладони. Пристрелят.

– А, все равно подыхать.

Голова студента скрылась под водой. Метра через три Санька всплыл, вдохнул воздух и опять нырнул.

Автоматчики на берегу всполошились, забегали. Несколько очередей, короткий вскрик, и голова студента вновь ушла под воду. На этот раз навсегда.

– Эх, черт! Ну, что же ты, дурашка! – по щекам Сергея катились слезы.