Самоубийство

Самоубийство

Марк Александрович Алданов

Последний роман М. Алданова «Самоубийство» охватывает значительный период от II съезда РСДРП до смерти Ленина: три революции, Гражданская война в России и Первая мировая война. Роман, по слову Г. Адамовича, убедителен и полон живого дыхания. Алданов передает облик самого времени и создает художественный образ Ленина, появляются и зловещие фигуры Сталина и Муссолини. Нетерпимость – объединяющее свойство, присущее всем революционерам, по мнению автора, – сила разрушительная, и именно она губит не только людей, но и саму страну, в которой происходят революционные преобразования.

Писатель не скрывает своей мысли о преступности жертвовать миллионами жизней ради социального опыта. Роман был впервые издан в Нью-Йорке в 1958 году.

Марк Алданов

Самоубийство

Часть первая

I

Чете Рихтеров был указан в Брюсселе сборный пункт: квартира Кольцова. Этот же адрес был дан и другим участникам съезда. Но консьержка, находившаяся со вчерашнего вечера в состоянии полного бешенства, объявила, что больше ни одного «саль рюсс»[1 - «Грязный русский» (франц.

sale russe).] в дом не пустит: пустила четырех, входят как к себе, шумят, кричат, довольно!

Хозяин квартиры был очень смущен и даже взволнован: боялся, что гость рассердится. Кольцов кричал, что этого так не оставит, что будет жаловаться властям (не сказал: полиции), что обратится к бельгийской социалистической партии. Однако Рихтер не рассердился и высказался против жалоб: он всю жизнь боялся консьержек; говорил, что быть с ними в добрых отношениях обязательно для каждого революционера.

– …Да ничегошеньки ваша бельгийская партия сделать не может, если б даже и согласилась. Нельзя ли нам приютиться в помещении съезда?

Кольцов развел руками еще более смущенно.

– Никак нельзя, Владимир Ильич. Это помещение просто амбар для муки! Им было очень, очень совестно, они страшно извинялись, но ничего другого не оказалось!

– Не оказалось? – с усмешкой спросил Рихтер.

Это был невысокий, коренастый лысеющий человек с высоким лбом, с рыжеватыми усами и бородкой, в дешевом, чистом, без единого пятнышка синем костюме с темным галстухом, концы которого уходили под углы двойного воротничка. Глаза у него были чуть косые и странные. Он был всю жизнь окружен ненаблюдательными, ничего не замечавшими людьми, и ни одного хорошего описания его наружности они не оставили; впрочем, чуть ли не самое плохое из всех оставил его друг Максим Горький.