Мемуары Эмани

Так в моей семье обращался к своей маме отец. Правда, на современном литературном корейском языке это слово звучит как «омоним». Сейчас я уже амя – бабушка и эмани в одном лице. Корейский язык, на котором мы разговаривали в детстве, был застывшим, неправильным. С ним наши предки уехали из Кореи и превратились в «корё-сарам» с русскими именами и особенным менталитетом.

Историческая справка

Корё-сарам – потомки корейцев, переселившихся в 1860-х годах на российский Дальний Восток.

Стимулом к миграции в Россию служили нехватка земли в Корее, благосклонное отношение российских чиновников, а также оккупация Кореи Японией в 1905 году.

К 1917 году в России проживали около 100 тысяч корейцев. В 1937 году на основании постановления Совнаркома СССР 172 тысячи корейцев депортировали в Казахскую ССР и Узбекскую ССР под предлогом «пресечения японского шпионажа в Дальневосточном крае». Они подверглись сталинской депортации по национальному признаку: узкие глаза и желтый цвет кожи.

Депортация происходила грузовыми поездами, 11 тысяч человек умерли в пути.

1 апреля 1993 года постановлением Верховного Совета Российской Федерации были признаны незаконными акты, принятые в 1937 году в отношении советских корейцев. Они были реабилитированы как жертвы политических репрессий.

Корейские переселенцы говорили на северо-восточном диалекте, на основе которого образовался собственный диалект советских корейцев, отличавшийся от литературного языка.

В результате ликвидации корейских национально-культурных учреждений и аккультурации в Узбекистане и Казахстане большинство корё-сарам стали русскоязычными, полностью забыли свой национальный язык.

Источник: ru.wikipedia.org

Мне повезло. Помимо русского языка, который стал родным, я свободно владею корейским, на котором мы разговаривали в детстве. Многие мои ровесники делали вид, что не имеют отношения ко всему корейскому. Страх быть наказанными за этнические признаки сидел в крови у детей и внуков депортированных корейских переселенцев.

Однажды внучка София спросила меня: «А ты плачешь когда-нибудь?» Я не умела плакать, потому что не умела жалеть себя и других. Наверное, потому, что в корейских семьях не принято было показывать свои чувства, говорить ласковые и нежные слова. Не помню, чтоб кто-нибудь сказал мне: «Хорошая, ласковая, красивая». Эти слова я запомнила бы.

Даже сейчас слышу, как цокал дед языком: «Умная, но…» – и начинал говорить.