Игра с кумом. Повесть

Домочадцы назубок выучили, как вести себя в подъезде, но вандалы вели себя тихо, хотя Римма Борисовна вздрагивала от каждого стука за окном.

Вандалы выбрались из квартиры только в субботу и отправились прямиком к соседям. Скандальный возмутитель спокойствия был трезв, выбрит, благоухал одеколоном «Спортклуб», а его воротник стягивал коричневый галстук. В руках он держал коробку с тортом «Птичье молоко». Его молодой спутник, облаченный в свитер и полиэстеровые брюки, был прилизан и неприметен, как моль.

Он семенил в арьергарде, кривил малокровную физиономию и недовольно цедил:

– Молчали бы в тряпочку, они нас на порог не пустят.

– Придем еще, – ответил его старший товарищ, давя на звонок. – Это наше алиби.

Римма Борисовна увидела пришельцев, покачнулась и навалилась на руку Аркадия Львовича. Пока она очухивалась, возмутитель спокойствия прочистил горло и залился соловьем. Он представился: Константин Сергеевич, как Станиславский, а также представил спутника: Степан, сам по себе (Константин Сергеевич хохотнул с тошнотворной ужимкой военного ловеласа).

Посерьезнев, он доложил, что вел себя непотребно и что всему виной дорога и злосчастное стечение обстоятельств. Римма Борисовна попыталась вклиниться, чтобы оборонить пару сухих фраз и отправить гостей восвояси, как вдруг Андрей выступил из-за ее спины:

– Проходите, что стоять, – сказал он. – Это вы в ворон стреляли?

Римма Борисовна открыла было рот, но процесс вышел из-под контроля.

Обычно ее во всем поддерживал Аркадий Львович, но он не распоряжался на чужой территории, тем более в пику хозяевам. Поэтому гости беспрепятственно расселись вокруг стола, пока Константин Сергеевич оправдывался:

– Психанул… забыл, что они своего покойника не бросают. Просыпаюсь – сумасшедший гвалт, и голова раскалывается.

Аркадия Львовича хватило на недовольную реплику:

– Вы палили из ружья? – осведомился он. – В городской черте?

Аркадий Львович умел вложить в нейтральную фразу уничижительный намек, вгонявший человека в стыдную краску, но это умение действовало лишь на избранный круг, а толстокожий Константин Сергеевич только усмехнулся в усы.

– На крышу, да еще зимой, милиция не попрется, – объяснил он. – Разве кто донесет, но я надеюсь на человеческую порядочность.

Этой ловкой оговоркой он закрыл тему, потому что к доносам Римма Борисовна, как всякий интеллигентный человек, относилась отрицательно.