По велению души

Ему всего три года, но он ещё совсем не ходит, вернее в год уже начинал ходить не много, но военные и послевоенные годы были в деревне голодными, жили в основном на одной картошке, да и той частенько не хватало, и Сашка так и не научился передвигаться на собственных ногах, силы в них не доставало. Сашку тянула на лёгких самодельных санках мать, она привязала верёвку санок к себе за пояс, сама же толкала сзади нарту, помогая Евдокии. Чтобы было удобнее, она вырубила крепкую сухую палку и, упираясь ею в задок саней, наваливалась всем своим телом, напрягала жилы и толкала, приговаривая.

– Господи, Иисусе Христе сыне Божий, помилуй нас грешных и спаси наши души. Пресвятая Богородица, приведи нас к тому, чтобы мы преодолели эту таёжную дорогу, чтобы не сгинули мы в этом дремучем и страшном лесу, ведь идём мы на север для того, чтобы быть подальше от мирской греховодной жизни, души спасать.

Феврусье, матери такого большого семейства, женщине худенькой, среднего роста, подвижной и энергичной, было сорок лет отроду и она сама себе наверное толком не могла объяснить, как же она решилась с малыми детьми на такой опасный и далёкий переход в северный край, бросив родной дом.

Прошло уже почти два года, как закончилась война, и в родной деревне Сушняки ей никак не хотелось оставаться – постоянный голод, нужда, о Боге совсем все забывать стали, в доме всё напоминало о муже, который погиб на фронте в последние дни войны. А там, на севере, в далёкой лесной деревне Подбель, жила родная старшая сестра, Сальникова Агафья Александровна, она была женщиной верующей и очень набожной и, как только было с кем, в очередной раз отправляла весточку Феврусье, «колхоз – это большой грех, не отмолишься потом, беги оттуда вместе с детьми подальше от греха, спасай души, свою и своих детей, пока не поздно».

Нарты иногда скатывались повдоль тропинки к высокой обочине, бортом цепляли снег и упирались, приходилось снова напрягать силы, чтобы вытащить их обратно. В нартах, закутанная в старенькое бязевое одеяло поверх одежды, сидела на мешках ещё одна девочка – пятилетняя Машка, её иногда вытаскивали из нарт и пускали бежать вслед за Иркой, чтобы погреться, но Машка быстро уставала, начинала хныкать, и её сажали обратно в нарты.

С утра, по подмороженному снегу нарты бойко катились и поскрипывали, к обеду становилось теплее и нарты катились по дороге тихо, если тропинка шла на подъём, всем приходилось упираться, если же вниз под склон, можно и расслабиться, выпрямить спины.