Воскресение

Воскресение

Петр Снежнич

Люди изо дня в день творят историю своей жизни, историю семьи, историю страны. Люди, хотят они того или нет, оставляют след. Настя, Настена, Анастасия Фадеевна оставила свой. След человека, который жил, любил, терпел лишения, терял, но никогда не оставлял борьбу и ждал, когда наступит мир. И мир наступил! Я говорю спасибо за него.

Петр Снежнич

Воскресение

Посвящается прабабушке Анастасии,

прадеду Кузьме и всей семье Комаловых.

Она не знала, какая судьба её ожидает, и даже не задумывалась над тем, а что такое это пресловутое будущее.

Она просто жила, как живут миллионы. Её обычная жизнь просачивалась сквозь сито истории, как просачиваются жизни других. Она проходила свой путь. Просто. Как все. Свой.

Разгар НЭПа. В Мокшане, в самом что ни на есть обычном селе, открывает собственную лавочку Фёдор Ефимович Рубцов. Любопытные раздирают его на части: «Что да как, Фёдор?». Завистливые, не стесняясь, на него косятся, а бабы, чьи мужики нелегальный первач хлещут, восхищенно оглядываются ему вслед.

Фёдор же в чужой карман не лез и в свой не позволял. «От каждого по способностям, каждому по труду. Чаво судачите без дела? Жить умею, вот всё и получается», – таков держал ответ. В эту-то эпоху личного Фёдорова счастья в семье событие происходит: сноха Зинаида от бремени разрешается. Внучка! Назвали Анастасией, даже не задумываясь, что имя то с древнегреческого языка «воскресение», «возвращённая к жизни».

Настя Рубцова, уж какая девчонка, нарадоваться только на неё можно. Крепкая, сильная и далеко не белоручка, работает сызмальства и ни слова упрёка, и никакой жалости к себе. Какая жалость? Время теперь такое… Ускоренная индустриализация по всей стране требует гигантских усилий каждого советского человека, независимо от того, хочет ли он того или нет. А за счёт кого же еще вводить в эксплуатацию механизм сильного государства? Кого же ещё пускать в мясорубку для прокорма такого зверя, как индустриализация? В эту то мясорубку попала Фёдорова семья во имя «социалистических преобразований в деревне», во имя этого непонятного тогда Насте термина был взят курс на ещё более непонятную коллективизацию.

Но зато очень понятную Фёдору. Он понимал, что это крах. Раскулачили. Быстро. Его самого в нетопленном вагоне в Сибирь отправили. Слава Богу, что удалось сыну Фадею с Зинаидой и малюткой Настей избежать участи Фёдора.