Явный сон

‘Ах, да, это тебе, Римма, небольшой подарок от нас с мамой.’

‘Какой красивый браслет! Руслан, большое спасибо за такой чудесный подарок!’ восторженно защебетала Римма и поцеловала его в щеку.

Браслет был в виде змейки с большим изумрудным глазком. Волна ревности захлестнула Ибрагима и, воспользовавшись отсутствием Риммы (она вышла за десертом), решил, во что бы ни стало отомстить Руслану. Специально поставил ему подножку. Руслан, не заметив ногу Ибрагима споткнулся и упал. Излишне извиняясь, Ибрагим явно насмехался над растерянным парнем, наслаждаясь его унижением, весело поглядывая на подошедших посмотреть на эту сцену ребят, которые тоже дружно рассмеялись. От обиды Руслан побледнел и, не справившись с собой, резко встал и ушёл с вечеринки. Странное чувство – смесь досады и унижения – наполнило болью его сердце. В первый раз пришлось ему испытать унижение калеки.

Конечно, он не мог отдать себе ясного отчёта в угнетавшем его тяжёлом чувстве, но это доставляло не меньше страдания. Вернувшаяся с десертом Римма сразу обратила внимание на то, что Руслана нет среди гостей. Она вопросительно посмотрела на Ибрагима. Тот достаточно туманно объяснил, что произошло, причём уверял, что всё случившееся не более, чем случайность. Римма, не успокоившись, взяла с Ибрагима слово, что он обязательно объяснится с Русланом и извинится перед ним.

Тем временем Руслан, глубоко уязвленный выходкой Ибрагима, пришёл домой. Уединившись в своей комнате, он всё время вспоминал издевательский, торжествующий голос Ибрагима, и самолюбие его страдало ещё больше. Он понял, что не сможет заснуть и решил увидеться с матерью. Руслан тихо поднялся по лестнице, осторожно открыл дверь в комнату матери и вошёл. В комнате стояла гробовая тишина, и Руслану показалось, что он оглох. Впервые в жизни он как будто не чувствовал матери. Ему стало жутко, срывающимся голосом он тихо позвал мать. Тишина. Руслан позвал громче, надеясь, что она крепко заснула и не слышит его. Ни звука. Ослабевшими от страшного предчувствия ногами он направился в сторону кровати, продолжая её звать. Вытянув руки, он стал ощупывать кровать и замер… Рука матери была холодной, точно такой, какая была у отца, когда тот умер.

Ещё не веря в то, что произошло, несчастный слепой прижимал к себе руки матери и, сотрясаясь в рыданиях, продолжал её звать:

‘Мама, мамочка, мамочка, мама…’

Вскоре силы его покинули, и дикий крик огласил весь дом.