Седина

Седина

Андрей Сергеевич Терехов

Однажды девушка из квартиры над ним пропадает. Казалось бы, он и не знал эту Богдану (разве что приглушенные звуки из ее квартиры, которые иногда доносились через перекрытия – бубнеж телевизора да музыка), но чувствует странное желание подняться по лестничному пролету и пройтись по чужим, опустевшим теперь комнатам.

Андрей Терехов

Седина

О Богдане я не буду знать ничего, пока она не исчезнет. Это уже потом, когда в дверь позвонит полицейский и спросит:

– Вы слышали или видели что-нибудь странное?

После того, как он поинтересуется:

– Когда вы ее видели?

После того, как он распрощается и уйдет, оставив на коврике неровный ребристый след, а в воздухе – крепкий запах сигарет "Пэлл Мэлл"; после того, как я поужинаю и высплюсь под тихий дождик за окном… после всего это я пойму, что ни разу в жизни не видел Богдану, но знаю ее, как эту закольцованную осень снаружи.

Я вспомню, как сверху доносится по утрам шум воды и гремит посуда, как за потолком кухни гудит закипающий чайник а в комнате болтает сам с собой телевизор.

И там же – совсем редко – ухает басовыми соло альбом Анны Ребер 1972 года. Я не поклонник Анны: просто запомнил слова и по ним нашел записи в интернете.

Весь день и следующий, и еще один мне будут вспоминаться эти мелочи. Шорох ботинок на лестнице, двери лифта, которые, открываясь, так сочно, громко лязгают; запах духов, что повис невидимой дымкой в холле; бряцанье ключей и то, как они скрежещут в замке этажом выше; и снова, снова, снова – "Туманный понедельник" Анны Ребер.

Мне станут вспоминаться эти мелочи, и самое трудное окажется понять, что из них относится к Богдане, а что – к остальным жильцам дома. Естественно, я невольно отдам пропавшей девушке пальму первенства. Нечто вроде подаяния, только в другой, параллельной вселенной, где валютой служат не деньги, а фрагменты нас – звуки, образы, запахи.

Когда я вернусь в очередной раз домой – недели полторы спустя после исчезновения Богданы, – то вдруг пойму, как скучаю по всем крохам ее жизни.

Собственная квартира покажется мне до того унылой и серой, что я спущусь к консьержу и попрошу ключи:

– Я дал Богдане послушать одну пластинку, но она не моя. Понимаете? Надо уже вернуть.

– Конечно, Вить! – ответит Кирилл Михайлович и приветливо улыбнется уголками глаз. – Конечно, сейчас. Только ты там ничего особо не трогай, а то ведь полиция и… Да, сам знаешь, – помолчит пару секунд и продолжит.