Фальшивое Sолнышко

Будто вошел в их раздолбанную хату купец-молодец, пальцы веером, клеши клевером, и говорит:

– Хочешь, Щукарь, я тебе милость сделаю?

– Хочу, – отвечает Щукарь, – чего ж не хотеть. Только что за милость твоя?

– А то и милость, что сам знаешь. Живешь-то, поди, в Нижнем Содоме…

– Живу, – говорит, – но сам не знаю, чего хочу. Вот и сома волшебного отпустил вчерась.

– Не гони, дед. Не бывает сомов говорящих. Но нравишься ты мне глупостью своею, так и быть, сделаю я тебе милость.

С такими словами вывел он Щукаря в огород, покопался в кармане своем малиновом, достал зернышко бобовое и бросил в землю.

Старуха охает, а зернышко то росток дало. Помочился на нее купец-молодец, оно и выросло до самого неба – ни конца ни краю не видать.

– Лезь, – говорит. – Там и милость найдешь. Да не забудь бобов-то нащипать и в мешок собери. Внизу пригодится…

С такими словами и исчез, лишь пыль столбом от коня шестисотого. Отпихнул Щукарь бабку и полез наверх. Ветер в ушах свистит, птицы железные туда-сюда шныряют, а он все лезет.

И слышит, как бабка внизу матерится, на чем свет стоит его проклинает.

Набрал он ажный мешок и давай спускаться, да запутался во вьюне проклятом и мешок-то из рук выпустил. Спустился вниз, а старуха мертвая лежит, мешком убитая.

Тут Щукарь и проснулся.

Will all your money keep you from madness,

Keep you from sadness when you’re down in the hole?

– Белуга! – доктор Вьюн заискивающе посмотрел на бабку. – Хана деду. Впрочем, если рыбьим жиром попробовать…

– Говорила ведь, бросай пить! – запричитала бабка, подталкивая лекаря к выходу.

Вьюн покосился на спившегося Щукаря и ему сделалось обидно.

– Послушайте, любезная, – попытался урезонить старуху, – ведь время тратил, на вызов спешил, то да се, а вы… Хоть косяком угостили бы. Бабка сжалилась и протянула Вьюну ржавую консервную банку:

– Последний.

– Милостиво благодарим! – лекарь немедленно занюхнул понюшку и тут же встретился с дедом. – Отменный косячок, скажу я вам, давно такого не нюхивал.

Щукарь презрительно поморщился.

– Мне бы водочки.

– Водочку браконьеры попили, – Вьюн досадливо махнул рукой, вильнул хвостом и исчез в бурных зарослях криптокорины.

Ржавая банка с неимоверным грохотом, свойственным средним широтам, грохнулась на каменистое дно водоема, распугав ершистую мелюзгу. Сом поманил усами Щукаря – тот осторожно приблизился. В умных сомьих глазах блеснул огонек доверия.