Завеса теней

Не веря в случившееся, он отнял руку и посмотрел на окровавленные пальцы. Понимание пришло в угасающее сознание. Он чувствовал, что кто-то придерживает его за плечи, но никто не зажимал его рану, словно его уже списали со счетов. Ему не было больно, но мучительно жаль было уходить из жизни. Имея начальное медицинское образование, он понимал, что его ранение смертельно. Но не понимал, почему до сих пор жив. За секунду до последнего хрипящего вздоха он жалел только о том, что поругался с отцом накануне своей командировки.

Жалел о словах, которые бросил, уезжая, об упреках в адрес матери. Сейчас все это казалось таким незначительным… Он бы обязательно все исправил, если бы ему дали шанс.

Перед смертью не вся жизнь пронеслась перед глазами, а лишь те ее моменты, о которых Лейв жалел больше всего. Он провалился в темноту. Абсолютная тьма, где нет ничего, кроме свободного падения и холода. Время словно замедлилось, и падение превратилось в парение, стали проявляться цвета. Сначала тусклые, едва прорисовываясь сквозь непроглядный мрак, затем ярче и ярче.

Наконец Лейв увидел кровавое зарево над горами. В голову пришло название этого места – Огненный утес. Стало теплее, его отчаяние сменилось чувством покоя. На горизонте прорисовались очертания города. Лейв прошептал его название:

– Дисс…

Эта мысль пронзила сознание. Картины жизни города калейдоскопом мелькали перед глазами. Разум выхватил из потока лицо Джона Вессена. Лейв вздрогнул. Он сразу назвал его, словно всю жизнь знал исключительно под этим именем:

– Генерал Фокалор!

– Ты знаешь, кто ты?! – рокочущий голос звучал одновременно и в сознании Лейва, и в безмерном пространстве вокруг него.

– Да, – уверенно ответил Лейв. Теперь он знал, кем является.

В тело хлынула новая сила, в первые секунды разрывая его на части. Кровь застучала в висках, Лейв понял, что жизнь возвращается к нему.

Рудольф смеялся. Он был так рад устранению соперника, что даже не осознавал, что наделал. Он подумал, что было бы неплохо устранить и остальных наемников, как только они рискнут высунуться из укрытия.

Первой поднялась Сольвейг. Рудольф готов был спустить курок, но замер. В оптический прицел он видел то, чего быть не могло. Фигуру женщины окутало пламя, в ее, до этого карих, глазах горел огонь. Она оскалилась, и Валентайн мог бы поклясться, что в эту секунду слышит, как она рычит. Она смотрела прямо на него. За ее спиной поднялась другая женщина, ее тонкой вуалью накрыла тьма.