Донбасский Разлом

Примерно такой же расклад оказался на остальных этажах и в соседних подъездах.

Из общей веселой и дружной компании сразу выделились соседи, живущие на 4 этаже – семья водителя грузовика, мрачного огромного мужика с такой же мрачной огромной женой, которая устроилась на работу в новый детский сад, и их такого же мрачного толстого сына.

Все дети в доме оказались примерно одного возраста, плюс-минус пара лет разницы, включая сына водителя по имени Павло? (ударение на последний слог), и сына актеров драмтеатра, красивого стройного мальчика по имени Костик.

Костик был любимцем детской публики, так же как его родители-красавцы стали любимцами взрослой аудитории. Это были настоящие актеры, с красивыми поставленными голосами, тонкими и живыми чертами лица. Актриса наносила на свое красивое лицо профессиональный макияж, из-за чего казалась звездой Голливуда. Все завидовали Костику, который вырос за сценой, так как в спектаклях были заняты его оба родителя, и Костика им приходилось брать с собой на репетиции, прогоны и спектакли. На премьеры в театр ходили всем подъездом, исключая семью Павла? – культурный досуг им представлялся несколько иначе.

Время шло, мы, дети, росли. Менялись наши игры во дворе: играли в вышибалу, в прятки («а хто не заховався, я не виноват»), скакали между двумя натянутыми резинками (кажется, на каждой высоте нужно было исполнить 10 вариантов узоров); играли в слова, чтобы отдохнуть от беготни. Все дети постепенно приобретали особый донбасский говор, и стали звучать иначе, чем их родители, приехавшие на Донбасс с Урала (подобно моим родителям), из Сибири или Армении.

Кажется, актеры были родом с Поволжья.

И только Павло? с нами не играл никогда – он не умел и не хотел играть. Он умел и хотел лишь драться.

Однажды здоровенный агрессивный Павло? побил худощавого застенчивого Костика – просто так побил, руки чесались. Костик побежал домой, всхлипывая и зажимая рукой свой маленький кровоточащий нос. Мы, дети, в ужасе сбились в кучку, боясь заступиться за Костика.

Павло смачно сплюнул, вошел в подъезд и пошел домой на четвертый этаж. Мы же остались на улице, не в силах преодолеть свой страх и ужас. Для нас это событие стало первой сценой насилия в нашей детской жизни.

Длинный донбасский летний день медленно двигался к вечеру. К дому потянулись наши родители, возвращающиеся с работы. И лишь актеры собирались ехать на работу, но почему-то медлили: выглядывали из окна, выходили из подъезда и возвращались обратно.