В рифму и/или в столбик. Записи из дневника 2001‒2014

Учитель Строгов поднимал указку

И напрягал лицо.

Саманта Смит, летя, читала сказку

Про русское яйцо.

Бежала мышка, хвостиком махала.

Орлов козла лепил.

Линор Горалик, детка, загорала.

Я, взрослый, водку пил.

Антон читал записку от Анули.

Кирилл туза тянул.

А Алишер тонул, тонул, тонул и

Тонул – и утонул.

    12/01/2002 15:21:00

Учитель Строгов

Учитель Строгов заходит в класс, напрягает свое лицо.

«Здравствуйте, садитесь. Ну кто у нас прочитает стихи? Кольцов».

Но Кольцов молчит, как жареный гусь. Барабанит по стеклам дождь.

За окнами – осень, пригород, Русь, на плакате – веселый вождь.

Учитель Строгов говорит: «Лес рук! Ну и что же мне ставить вам?

Жаль, что я все-таки не физрук. Ну что ж – расскажу сам.

В полдневный зной я лежал в пыли, на чужой земле, в полусне.

Я думал – придут, но они все не шли. Два осколка были во мне.

Первый-то осколок – в левой ноге, и в общем-то, не беда.

А вот второй, извиняюсь, на «ге»– в животе, повыше бедра.

И вот я лежу и час, и другой, и сумерки настают.

И хрен с ней, думаю, с левой ногой, но похоже на полный каюк.

А тут еще, главное, рядом их аул. Найдут – и привет матерям.

И, значит, я вот сомлел и уснул. Ну, сознание потерял.

И снится мне, значит, как будто пришли и вытащили меня.

Больничка в Ташкенте. Урюк, киш-миш и прочая там херня.

А тут и дембель. Самолет в Москву. Пересадка. До Калуги – тутусь.

И я, как ни в чем не бывало, живу. И даже в педвузе учусь.

И вот проходит много лет. Двухтысячный год настал.

И я – учитель, но в классе нет никого, кто бы этот стих прочитал.

Надеюсь, понятно тебе, Кольцов, что я этим хотел сказать?

И учитель Строгов напряг лицо. Но класс продолжал молчать.

И по окну барабанил дождь, и уже становилось темно.

И улыбался с плаката вождь, заглядывая в окно.

    12/02/2002 15:00:00

Ам

Тлетворное блеянье по телевизору, а иногда

Вилянье тлетворное куцым собачьим хвостом —

Левонтии всякие брешут.

Хоть кэмел устал и облез, и подсел на иглу.

Да он, говорят, вообще не верблюд, а канат.

На даче не спят, принимают обмытых гостей.

Язык отварной достают из коробки с говном.

Досадною мелочью нагло бренчат у бомжей

Под носом, считают копейку, у. е. берегут,

А ведь, говорят, он не доллар вообще а манат.

Заложники плачут, кричат террористам: «Акбар!».

О скидках своих объявляет АО Абырвалг.