Бессмертная рать

К слову сказать, необстрелянных было подавляющее большинство во взводе лейтенанта Краснова.

– О чем? Да вот думаю, что едем быстро, на станциях не задерживаемся, торопимся. Значит, дело предстоит нам серьезное. Сам-то как думаешь?

– То же самое думаю, товарищ лейтенант, – весело отозвался Сенцов. – Думаю, что дело будет. Серьезное дело. Скорей бы уже. Не терпится в бой, показать фашистам, из какого мы теста.

– Во-во, сам об этом же думаю, потому и улыбаюсь.

– Хорошо, если так, а то просидим всю войну в тылу, девчатам рассказать нечего будет.

– У тебя есть девушка?

– Нет. Но будет, обязательно будет. Вот прогоним немца, познакомлюсь, женюсь. Как Вы думаете, товарищ лейтенант? – Сенцов как-то неуверенно посмотрел на командира, словно искал поддержки у него, словно сомневался в том, что говорит.

– Обязательно познакомишься и женишься. Разобьем немцев и будем жить как прежде, в мирное время, в нашей стране. После Москвы немец уже не так силен, а значит, дело к концу, я думаю, движется.

Видишь, какая сила едет? Это только наш эшелон. А на станциях сколько таких эшелонов? Судя по всему, большая сила едет. Значит, готовятся нанести решающий удар, задавить фашистскую гадину. – Все это лейтенант произнес на одном дыхании, с каким-то детским и упрямым восторгом.

– Сила, говорите? – послышался голос из-за спины. Говорил сержант Лещенко. Он также подошел к открытой двери вагона и услышал часть разговора.

– А разве нет? – удивленно спросил лейтенант.

– Не спорю, сила большая едет. Видно, что перебрасывается большое количество народа и техники.

– Вот именно. А что тебя удивляет?

– Да так, ничего особенного, – уклончиво ответил Лещенко. Во взводе он был самым возрастным. Хоть лет ему было не более сорока, для всех он казался чуть ли не стариком. За глаза его некоторые называли «папашей». Он знал про это прозвище, но не обижался на него. Он был обстрелянным, опытным бойцом, в войсках с самого начала войны.

Война застала его под Могилевым. Ему удалось увидеть первые дни и недели войны, когда во всеобщем хаосе и неразберихе войскам приходилось обороняться и даже наступать, нести огромные потери и отступать, отступать, отступать. Зимой сорок первого Лещенко был ранен, попал в госпиталь, лечился. После распределения попал во вновь формирующуюся дивизию и теперь ехал опять на фронт.