Журавли Афгана

– Обидно, – Саня никак не мог примириться со случившимся, снова и снова терзал себя, могло ведь быть иначе, – шагни чуть в сторону, ничего бы не случилось…

– Должен радоваться, что так, – пытался отвлечь разведчика от тяжёлых мыслей Игорь. – У нас был случай. Идём колонной, впереди сапёры. Один с минно-розыскной собакой. Она садится. Но села не до мины, как должна, а после. Сапёр делает шаг к собаке, поднимает руку, поворачиваясь к нам, предупреждая тем самым: колонна, стой, внимание – мина. Сам наступает на неё.

А там не лягушку заложили. Госпиталь был не нужен.

– Ты, знаешь, – признавался Саня, – хотел с медалью прийти домой. Пусть не с орденом, хотя бы с медалью. На войне был не при кухне, воевал честно. А вернусь без ноги. Обидно.

– А у меня память после контузии клинит, песню не могу вспомнить.

– Какую? – встрепенулся Саня. – Может, я знаю. Я много песен помню.

– Свою песню забыл.

– Ты песни пишешь? – Саня приподнялся на кровати.

– Есть несколько.

– Про Афган?

– Ну-да!

– Ух ты! – Саня восторженно посмотрел на Игоря.

 – А я на гитаре немного играю. Спой, а.

Игорь без запинки спел первый куплет, начал второй, у него получилось:

Белый клин улетает в край российский, родной,

Там птенцам будет счастье, светлый мир и покой.

Чтоб птенцы их не знали, что такое война.

– Нет! – остановился Игорь. – Не так было. Птенцы второй раз. Повторы – не есть хорошо!

– Да не придирайся ты! – сказал Саня. – Здоровская песня!

– Нет, я должен правильно вспомнить…

В школе Антонина Васильевна, учитель литературы, часто указывала на повторы слов в его сочинениях.

Хвалила, хорошо раскрывал тему, а стиль грешил неряшливостью. «Со словом надо бережно обращаться, – учила, – не абы как».

Наконец, восстановил второй куплет. Так ли было в оригинале или нет, не мог сказать, но вроде бы складно.

Белый клин улетает в край российский, родной,

Там птенцам будет счастье, светлый мир и покой.

Чтоб их дети не знали, что такое война,

Как сердца наполняет страшной болью она.

Пред глазами встала картина пролёта журавлей над Хайратоном. Солдат, вытирающий слезу. Не у него одного повлажнели глаза в тот вечер…

Может кто-то из нас с клином так полетит,

Навсегда свои души в белых птиц поселит,

Как нам хочется мира и дороги домой,

А пока мы седеем, обжигаясь войной.

Как нам хочется мира и дороги домой,

А пока мы седеем, обжигаясь войной.