Красный блокчейн

Потом его трясло, выдавливало из кресла вверх и в сторону, в глубине запечатанных ватой ушей возникла осторожная боль, самолёт подскочил, вдарил по тормозам, загрохотал, и всё закончилось. И вот – уже почти ночь, а тот утренний тревожный восторг, пропитавший его во время посадки, так и не уходит.

Ночь. Ночь, а машин меньше не становится. Скользят рядом, уносят огни. Для чего? Кто там внутри? Он мысленно нырнул и спланировал над асфальтом, обогнул лавирующего между зеркал мотоциклиста, просочился в салон дорогой машины: прохладная кожа, мерцание под ногами.

Человек в костюме… Что он говорит? Что он может говорить? Да он смеётся! Он горд. Он расстёгивает пуговицу – потому что распирает. Да, покупай. На цену не смотри. Берём всё. Наверное, именно такие слова он и вбивает в трубку.

Мимо, на фоне подсвеченной высотки с острым шпилем, перекрывающей курчавое облако в виде гигантского медведя, прокатили ухающие трёхколёсные мотоциклы. В гирляндах, переливаются и светят. Флаги на антеннах.

Толстенные колёса. В сёдлах – чёрные кожаные всадники. Сидят развалясь, как в креслах перед вечерним телевизором. Лица отполированы чужими взглядами. Да. Вот это я понимаю.

Хунбиш двинулся вправо от гудящего проспекта к мягко освещённым домам, между которыми неясно метался отдалённый рыночный шум.

По одной стороне улицы находился пруд правильной формы, а у самой кромки воды он заметил полицейских, о чём-то разговаривающих с сидящими на земле людьми. Полицейские плавными жестами одинаково показывали наверх, к аллее.

Рука чуть согнута, пальцы разведены, кисть поднята: это не приказ, а только рекомендация. Жест железного человека, показывающего – а ведь мог бы и плазмой испепелить, но мне не нужны неприятности, просто я тут главный, повинуйтесь. Или умрите.

После короткого разговора люди не спеша поднялись и направились от пруда к скамейкам, а полицейские двинулись к следующей группе. Неровная поверхность пруда была устелена бликующими отражениями яркого павильона, и люди поэтому казались просто силуэтами – наподобие заготовок для теневого домашнего театра.

Не дожидаясь, пока полицейские подойдут ближе, силуэты зашевелились и пошли прочь от воды.

Здесь отчего-то не было той самой дёрганой суеты, которой Хунбиш уже успел пропитаться за день. Всё ещё жаркий воздух подрагивал вальяжной беззаботной неторопливостью, очевидным образом передающейся всем отдыхающим – да, вот совершенно точно: отдыхающим.