Жернова судьбы

Сашенька, наслушавшись в отрочестве рассказов о Петре и о Петровской эпохе, впечатлился настолько, что пожелал именоваться «мин херцем» – не больше и не меньше.

– Мы с тобой как Пётр и Меньшиков, – заявил он Ваньке, – поэтому обращайся ко мне мин херц – моё сердце, значит.

Ванька согласился. Он вообще старался не спорить со своим неуравновешенным хозяином, а воздействовать на него исподволь, потихоньку. Изъявил барин желание называть его мин херц – пожалуйста, буду называть, но – осторожно, потому как ежели он сильно не в духе, можно и леща схватить за «тыканье».

Ванька вырос вместе с Сашенькой, более того – был его молочным братом. После родов, которые были тяжёлыми и длительными, оказалось, что у Елизаветы Владимировны нет молока, грудь была абсолютно суха и никакие целебные средства, никакие травки и заговоры не помогали. Но к счастью, немного раньше родила сенная девушка Танька, и её молока хватило обоим мальчишкам. Танька была освобождена от всяческой работы и лишь нянчилась с маленьким Сашенькой, не забывая и о своём сыне, прижитом неизвестно от кого.

Как ни допытывались, так и не узнали, кто отец мальчика. Сама она тоже была в возрасте, не сказать чтоб уродина, но и красавицей её никто бы не назвал, самая обычная среднерусская внешность: русая коса, серые глаза да румянец во всю щёку. Поговаривали, что родила она для себя, невзирая на обычно следуемый в таких случаях позор. Но вышло, что благодаря покровительству Елизаветы Владимировны о позоре никто и не вспоминал, наоборот, многие девки завидовали счастливой Танькиной судьбе: дескать родила – и ко Христу за пазуху угодила, ни забот, ни хлопот.

А поскольку барыня и барин были очень добры, то и особого различия между мальчиками не делали, справедливо решив, что сыну необходим товарищ его возраста для игр и учения, а что Ванька крепостной – ещё и лучше: вырастет – будет при сыне доверенным слугой и камердинером, на которого можно положиться, который, в случае чего, и жизнь свою не колеблясь отдаст.

Известно ведь, что дружеские узы самые крепкие, а что из друзей один хозяин, а другой – слуга, так это заведомо так и бывает даже и среди людей, равных по положению.

Ванька учился хорошо, мальчик он был смышлёный и знания впитывал, как губка, но, по увещанию своей матери, женщины, как оказалось, вполне дальновидной, ум свой не демонстрировал, оставляя первое место барчуку и довольствуясь вторыми ролями.