Леопольдштадт

Фриц попросил разрешения проводить меня до дома, а я сказала, что тогда ему придется провожать меня до Галиции, но я уверена, что мама с папой пригласят его в дом! Я знаю, я готова сквозь землю провалиться, как вспомню свою бесконечную болтовню и глупые шуточки, но он сказал, что в этот раз проводит меня до дома сестры и что мы должны еще раз непременно выпить чаю, перед тем как я уеду домой, и пригласил меня к себе на чай завтра.

Гретль. Боже мой. Ты согласилась?

Ханна. Нет. Я сказала «нет» – сама мысль! Я не хочу, чтобы Фриц решил, что я такая.

Так что я ему твердо сказала – нет, только если с подругой. Пойдешь со мной?

Гретль. Я?

Ханна. У меня совсем нет друзей в Вене, и ты мне как подруга. Пойдешь?

Гретль. Ох, Ханна.

Ханна. Пожалуйста, пойди! Или я не пойду.

Гретль. Ладно… почему бы и нет? Пойду, конечно.

Ханна обнимает ее. Они смеются, обнявшись.

Ханна начинает играть вальс. Эрнст и Людвиг возобновляют свой разговор.

Эрнст(Людвигу). …когда новую теорию публикуют в начале нового века, в этом есть что-то.

Как пророчество. Как будто приподнимается занавес.

Людвиг. Новый ли век – зависит только от того, откуда вести отсчет. Но я не сомневаюсь, что по нашим снам мы можем узнать о себе много интересного. Мне вот, например, иногда снится, что я доказал гипотезу Римана. На самом деле – (окликает Еву) Ева! Хочешь поехать летом в Париж на выставку?

Гретль(возвращается от Ханны). Я готова!

Ева. В Париж? Что это с тобой? Я тебя не могу заставить на несколько дней за город поехать, в Ишль, и вдруг —

Гретль.

Поезжай обязательно!

Эрнст. Вена там громко заявит о себе. Малер везет на Парижскую выставку филармонический оркестр.

Людвиг. Вот видишь.

Эрнст. Он нарочно едет со Второй симфонией, чтобы досадить французам.

Ева. Людвиг, мы с тобой были на премьере Второй симфонии, и она тебе не понравилась.

Людвиг. Не в этом дело. Он наш человек.

Бабушка. Еще один новоиспеченный христианин – прямо из купели.

Людвиг. А мы отправляем «Философию» – картину, написанную для нашего университета, чтобы показать парижанам.

Меня просили подписать петицию против нее, которую составили на философском факультете.

Гретль. Ты слышал, Герман? Мой художник будет выставляться на всемирной выставке в Париже!

Людвиг. Факультет хочет, чтобы Платон и Аристотель беседовали в оливковой роще, им не нужно, чтобы на потолке университета красовалось современное искусство, именующее себя «философией».