Версия-21

Но больше всего Эдуард любил собственные прозрения. И здесь у него был свой метод, которым Эдуард ни с кем не делился, страдая и мучаясь в своих исканиях наедине с самим собой. Эдуард строго и одинаково относился ко всем направлениям отечественной и зарубежной исторической мысли. Он с упоением погружался в идеи академика Фоменко, но любил и все то, что называлось и «антифоменко».

Так же и с Виктором Суворовым. Невозможно не увлекаться его книгами, его идеями и фантазиями. Но также с огромным увлечением Эдуард поглощал и все то, что шло под грифом «антисуворов».

А страсть и ярость, с которой одни воевали с другими, совсем не волновали Эдуарда. Он любил повторять слова любимого поэта В.Я.Брюсова:

«Мой дух не изнемог во мгле противоречий,

Не обессилел ум в сцепленьях роковых.

Я все мечты люблю, мне дороги все речи,

И всем богам я посвящаю стих».

Отношение к идеологии, патриотизму, национальному самосознанию и к внутреннему личному нравственному императиву, по Канту, наряду с яростными воплями некоторых отечественных историков о том, «кто матери-истории более ценен?» он считал для правды истории совсем не главными, по крайней мере, нескромными.

При этом понимая, что учебник для школьников – это одно, а правда для взрослых – это другое. Даже жизнью в боях за отечество надо в первую очередь распоряжаться грамотно и разумно, и только в последний миг на грани жизни и смерти позволить себе погибнуть «по-русски, рубаху рванув на груди».

А проникать в глубину исторических вещей Эдуард больше всего любил через свои наваждения и космические прозрения. Он верил в высший разум, верил в единое мировое пространство, пока не во всем доступное человеческому уму. Ничего, потерпим. Очень скоро придет другое время и придут другие люди. А пока, в поисках истины, будет жить с тем, что есть. Эдуард знал мнение своего любимого исторического телевизионного канала: «Нельзя думать, что если из истории убрать всю ложь, то останется только правда, может вообще ничего не остаться».

Звучит красиво. Но ведь есть поговорка: «Никогда не было, чтобы никак не было, всегда было, что как-то было». Эта незатейливая мысль была Эдуарду ближе. Самым любимым действием Эдуарда было напитать себя фактами и, уйдя из окружающего мира, устремиться в мир безграничного мирового пространства – и получить оттуда через наваждение, через прозрение осознание того, что могло быть.