Конецъ Корчевы

В 1929 году я поступил в первый класс местной школы, куда меня привел отец. Сначала мы учились в деревянном одноэтажном здании, построенном еще до революции. В седьмом классе мы учились в красивом двухэтажном дореволюционном кирпичном здании на нашей Большой улице, специально построенном для женской прогимназии, вскоре преобразованной в гимназию.

Были периоды, когда мы, городские мальчишки, враждовали друг с другом, улица на улицу. И вот, как-то получилось, что в 1933 году ребята с улицы Большой, причем на небольшом отрезке одного или двух кварталов, враждовали с ребятами улиц Бутырской и Набережной.

Наши враги преобладали, мы были в меньшинстве. Эта вражда продолжалась в течение всего лета и закончилась только с началом учебного года. Из-за нее я даже однажды пострадал. Был случай, когда они меня поймали, один меня держал, а другой – здоровенный 16-летний парень нанес мне, тщедушному мальчишке, несколько сильных ударов по спине. Кулаки у него были как у мужика. Вероятно, было смещение внутренних органов, долго потом не проходили отёки на лице. Потом этот парень умер во время операции аппендицита.

Корчева

Корчева была для нас родным городом. Это был маленький уютный зелёный город, который славился своей Волгой. Вода в ней была тогда чистая, вкусная и жители обычно готовили на ней. И чай на волжской воде был очень хорош. В то время Тверь не сливала столько отходов, как сейчас. Воду обычно развозил водовоз и раздавал её из деревянной бочки. Или водовоз почему-то перестал работать, или по другим причинам, но подростком мне приходилось ходить за водой на Волгу круглый год.

Мы купались не только в Волге, но и в искусственных прудах. Это было несколько ям для добычи белой глины или каолина, сырья для Кузнецовского завода в Конаково. Потом каолин почему-то перестали добывать, а пруды наполнились белёсой водой. Эта вода прогревалась быстрей, чем в Волге, поэтому весной мы начинали купаться именно там.

Мы часто гуляли по улицам Корчевы.

Наше особое внимание привлекал острожный замок, как тогда его называли, т.е. просто тюрьма. Внутрь нас, конечно, никто не пускал, но тюрьма привлекала в первую очередь своей глухой кирпичной стеной.

В Корчеве был свой городской сад «Альфа» с эстрадной площадкой, который находился в излучине реки Корчевки, протекавшей через его окраину. Местность была очень живописная, и мы с удовольствием то спускались в долину Корчевки, то снова выбирались из нее.